Сергей Семанов. Генерал Брусилов

1853-1926

БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Сергей Семанов

Генерал Брусилов

Документальное повествование

[Что же имелось у него в наличии в канун решительного наступления?]

Что же имелось у него в наличии в канун решительного наступления?

На северном участке 8-я армия состояла из четырех армейских и двух кавалерийских корпусов. Как и было приказано, 14 апреля командующий направил в штаб фронта доклад с изложением своего плана. Он намеревался нанести главный удар из района севернее Дубно в общем направлении на Луцк, имея задачу разбить живую силу противника и достичь реки Стырь. Так как эта армия наносила главный удар, к плану ее операции Брусилов отнесся особо внимательно и уточнил решение командарма. 19 апреля ему было указано, что некоторые его корпуса обязательно должны действовать более активно, чем это предполагалось.

Не удовлетворяло Брусилова и слабое использование Калединым кавалерийского корпуса: генерал, казак по происхождению, оказался робок. Брусилов приказал поставить корпусу задачу прорыва на Ковель, чтобы эта большая конная масса смогла разгромить тылы противника: разогнать штабы, уничтожить склады, посеять панику. Каледину пришлось учесть замечания командующего фронтом. Как видно, смелость может быть заемной...

14 апреля на утверждение командования Юго-Западного фронта представил свой план генерал от кавалерии Сахаров. Оценивая соотношение сил на фронте не в пользу своей армии, он считал неизбежным ограничение действий армии тактическими задачами. Оп намеревался нанести два встречных удара: один — 7-м, а другой — 6-м армейскими корпусами. На долю двух других корпусов армии отводились «поиски разведывательными партиями». И все. 

[194]

Разумеется, Брусилов остался недоволен таким решением. 21 апреля Клембовский — начальник штаба фронта — сообщил Сахарову главное возражение главнокомандующего: вместо одного более сильного удара намечены два слабых одинаковыми силами. Возражал Брусилов и против «поисков», «Некоторым участкам ставится задачей «сковать противника смелыми поисками разведывательных партий». Такими средствами сковать нельзя. Надо, надо быть смелее и решительнее!»

Командующий 7-й армией генерал от инфантерии Щербачев имел в своем распоряжении три армейских, один кавалерийский корпуса и в резерве — 3-ю Туркестанскую стрелковую дивизию. Он намеревался прорваться из района Язловец в северо-западном направлении. План этот не встретил серьезных возражений Брусилова. На рапорте Щербачева от 13 апреля имеется помета главнокомандующего: «Считаю этот план вполне соответствующим по мысли и по силам, которые тут будут собраны. Прошу начштаба высказать свое мнение, так как мне эта местность мало знакома». Клембовский доложил главнокомандующему свои соображения, и Брусилов велел передать командарму, что считает необходимым обеспечить ударную группировку от фланговых атак противника: «Усиленные действия передовых частей двух корпусов против передовых укреплений неприятеля на их фронте в действительности сведутся к огневому бою, которым противника не надуешь и к месту не прикуешь. Необходимо более энергичное наступление и этих корпусов».

Брусилов хорошо представлял слабость Щербачева, поэтому не ограничился письменными распоряжениями, а вскоре послал генерал-квартирмейстера фронта Дитерихса для ознакомления на месте с планом операции и ходом ее подготовки. Тот без труда выяснил, что и место, избранное для атаки, и подготовка к ней оставляли много неясностей и сомнений. 7 мая, после доклада Дитерихса, Брусилов сообщал Щербачеву, что, «не предполагая вмешиваться и давать указания по частностям производства операции», считает необходимым высказать некоторые свои впечатления от доклада. По существу, главнокомандующий все же вынужден был вмешиваться в решение не только основных, но и частных подробностей будущего наступления армии Щербачева. Ничего не поделаешь, если подчиненный слаб, а сменить его нельзя...

Впрочем, особенно беспокоили Брусилова дела на крайнем левом фланге его фронта. Тут могли возникнуть серь-

[195]

езные внешнеполитические последствия; речь шла о судьбе Румынии. Вот уже па протяжении двух лет правители боярской Румынии колебались: не могли выбрать, на чьей стороне вступить в войну, как бы не продешевить. Австро- германцы обещали куски русской земли, а союзные правительства — французское и английское — стремились подтолкнуть Румынию к вступлению в войну на своей стороне. В русской Ставке было особое мнение: тут склонялись довольствоваться нейтралитетом этой страны. В Ставке хорошо представляли слабость и плохую подготовку румынской армии и не без оснований опасались, что новый союзник станет лишь обузой русской армии (увы, позже так и случилось).

Как бы то пи было, но Брусилов весьма тщательно, до мелочей, ознакомился с планом наступления 9-й армии. 14 апреля (как видим, командармы у Брусилова были приучены к точности!) в штаб фронта был представлен очень подробный план действий 9-й армии, составленный после тщательной рекогносцировки местности и позиций австрийцев. Генерал от инфантерии Лечицкий считал, что главный удар целесообразно нанести южнее реки Днестр, так как даже небольшое продвижение русских войск угрожало здесь важнейшему железнодорожному узлу — Черновцам, в ту пору принадлежавшему Австро-Венгрии.

В 9-й армии, располагавшей тремя армейскими корпусами, сводным корпусом и одним конным, генерал Лечицкий довольно мрачно смотрел на имевшиеся у него возможности к наступлению. По его подсчетам, на фронте в 100 верст русские войска имели 9 пехотных и 4 кавалерийские дивизии общей численностью 135 тысяч штыков и 17 тысяч шашек. Силы противника исчислялись Лечицким в 8 ½  пехотных дивизий и 4 кавалерийские — всего 98 тысяч штыков и 8000 сабель. Но даже такое соотношение казалось командующему 9-й армией недостаточным для успеха...

Брусилов счел расчеты Лечицкого ошибочными и сделал свои собственные: «У нас 37 000 пехоты + 9000 шашек — считаю превосходство сил приличное. Протяжение фронта в 100 верст — более невыгодное для противника, численно более слабого и атакуемого нами». Он старался успокоить и ободрить Лечицкого: «Заранее предрешать, будет ли удар серьезным или нет, — нежелательно. Лишь бы удар был правильно подготовлен, правильно нанесен, и успех от сердца использован кавалерией. Не всегда численное превосходство решает дело, умение и счастье — элементы серьез-

[196]

ные». Последние брусиловские слова явно восходят к опыту великого Суворова.

Особо большое внимание уделял Брусилов выбору для 9-й армии участка прорыва. Лечицкий предполагал подготовить к атаке два участка, чтобы затем, по обстановке, избрать наиболее подходящий. Словом, обнаружилась опасная неясность. Главнокомандующий опять вмешался и отдал четкий и безоговорочный приказ:

— Согласиться не могу на выбор двух участков. Нужно решиться на один какой-либо. Указываю на участок Онут, Доброновце как наиболее выгодный. Дороги поправить во что бы то ни стало. Штабу фронта помочь. Бесповоротно подготовить удар на этом участке, невзирая на погоду. Дороги должны быть и будут поправлены.

Решимость командира всегда передается войскам. Брусилов понимал это и не боялся принимать решения, брать ответственность на себя. При этом он счел необходимым выразить доверие подчиненным и ободрить их:

— Надеюсь на энергию штаба 9-й армии.

Среди множества дел по подготовке громадного наступления отметим один мелкий, но очень характерный для Брусилова пример. Лечицкий решил назначить в ударную группу 11-й корпус. Брусилов на его рапорте написал: «При всех своих достоинствах командир 11-го корпуса очень горяч и бывает суетлив. Требуется ему внушить полное спокойствие и непрерывное упорство во что бы то ни / стало сломить врага. Атака должна вестись грамотно, правильно, систематически и бесповоротно твердо». Вроде бы мелочь, но нет! Читатель сможет должным образом оценить происшедшее, если узнает, что в данном случае речь шла об особе императорской фамилии: 11-м корпусом командовал великий князь Михаил Александрович, родной брат царя... Не каждый, далеко не каждый решается давать подобные характеристики родне царствующего монарха.

Итак, кропотливая работа главнокомандующего фронтом с командирами и их штабами подходила к концу. Итогом этой настойчивой работы Брусилова стало составление четкого плана наступательных действий. Подчеркнем: такого плана зачастую не имели русские войска во время многих других ответственных сражений, и это неизбежно сказывалось на их конечном результате.

[197]

< Назад

Вернуться к оглавлению

Вперёд >

Далее читайте:

Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926), военный деятель царской и Красной армий.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС