Сергей Семанов. Генерал Брусилов

1853-1926

БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Сергей Семанов

Генерал Брусилов

Документальное повествование

[Еще большее удивление вызвали у Брусилова речи его коллег]

Еще большее удивление вызвали у Брусилова речи его коллег — главнокомандующих фронтами. Генерал Куропаткин начал с того, что заявил: на успех Северо-Западного фронта рассчитывать очень трудно, даже невозможно. При этом Куропаткин ссылался на неудачу предыдущих попыток прорвать германский фронт, на силу укреплений, созданных немцами. Вывод Куропаткина был крайне мрачен: он предсказывал огромные и безрезультатные потери. Ясно, что с таким настроением командующего не стоило и начинать наступления — оно заранее обрекалось на неудачу (позже так и произошло).

Алексеев не согласился с высказываниями Куропаткина, но признал, что тяжелой артиллерии, необходимой для прорыва германской обороны, действительно не хватает. Призванные к совету генерал Шуваев и великий князь Сергей Михайлович подтвердили, что тяжелых снарядов отечественная промышленность в мало-мальски достаточном количестве дать не сможет, из-за границы получить их тоже не удастся. Когда улучшится снабжение тяжелыми снарядами— сказать нельзя, во всяком случае, не летом 1916 года. Отрадным было хотя бы то, что снаряды для трехдюймовок были обещаны в объеме неограниченном. 

[178]

Со своей стороны Эверт, командующий Западным фронтом, поспешил присоединиться к мнению Куропаткина.

— В успех наступления верить не приходится, — говорил генерал, — и лучше бы продолжать оборону, причем до тех пор, пока войска не будут снабжены тяжелой артиллерией и в изобилии снарядами к ней.

Нельзя не признаться, странный военный совет! Военачальники, вожди великой армии, словно прячутся в кусты, в норы, открыто избегают боя. А кто же победит врага? Чужие дяди? Что-то нечасто надеялась Россия на чужих дядь, да и никогда они ей не помогали (а вот вредили — открыто или исподтишка — частенько). Да, с такими командирами трудно выиграть войну...

Но вот раздался иной голос — негромкий, но четкий и уверенный. И стало ясно, что не все потеряно, нет! Есть еще у великой армии вожди, есть и надежды на победы. Брусилов сказал:

— Да, нам очень недостает тяжелой артиллерии и снарядов к ней; неплохо было бы добавить и аэропланов. Но и при настоящем положении дел в нашей армии, — здесь голос его окреп, — я твердо убежден — мы можем наступать. Не берусь говорить о других фронтах, ибо их не знаю, но Юго-Западный фронт, по моему убеждению, не только может, но и должен наступать, и полагаю, что у нас есть все шансы для успеха, в котором я лично убежден. На этом основании я не вижу причин стоять мне на месте и смотреть, как мои товарищи будут драться...

Пожилые генералы невозмутимо молчали, по уже начало выступления Брусилова вызвало их недовольство. Оно перешло в негодование, когда Брусилов стал излагать свои принципы, целиком расходившиеся с установившейся практикой:

— Считаю, что недостаток, которым мы страдали до сих пор, заключается в том, что мы не наваливаемся на врага сразу всеми фронтами, дабы лишить противника возможности пользоваться выгодами действий по внутренним операционным линиям, и потому, будучи значительно слабее нас количеством войск, он, пользуясь своей развитой сетью железных дорог, перебрасывает свои войска в то или иное место по желанию. В результате оказывается, что на участке, который атакуется, он в назначенное время всегда сильнее нас и в техническом и в количественном отношении. Поэтому я настоятельно прошу разрешения действовать наступательно и моим фронтом, одновременно с моими соседями…

[179]

Тишина за длинным столом сгустилась. Чувствуя, что не убедил присутствующих, Брусилов сказал в заключение:

— Даже если бы, паче чаяния, я и не имел никакого успеха, то по меньшей мере не только задержал бы войска противника, но привлек бы часть его резервов на себя и этим существенным образом облегчил бы задачу Западного и Северо-Западного фронтов.

Видимо, кое у кого из генералов на совещании промелькнула и утвердилась мысль: вот вновь назначенный главнокомандующий стремится выслужиться, отличиться. Что ж, пусть попробует, авось лоб расшибет!

В той же сдержанно-настороженной тишине генерал Алексеев заметил, что в принципе он не возражает, если и Юго-Западный фронт попробует предпринять наступление, но тут же предупредил: в дополнение к уже имеющемуся в армии Брусилов ничего не получит — ни артиллерии, ни большего количества снарядов. Такая позиция Ставки тоже не прибавляла желания наступать...

На это Брусилов отвечал, что ничего и не просит дополнительно и побед никаких не обещает, а будет довольствоваться тем, что есть в наличии:

— Войска Юго-Западного фронта, вместе со мной, будут знать, что мы сражаемся ради общей пользы и облегчаем работу наших боевых товарищей, давая им возможность сломить врага.

[180]

< Назад

Вернуться к оглавлению

Вперёд >

Далее читайте:

Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926), военный деятель царской и Красной армий.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС