Сергей Семанов. Генерал Брусилов

1853-1926

БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Сергей Семанов

Генерал Брусилов

Документальное повествование

[Бессмысленная бойня, развязанная темными силами мира в своекорыстных интересах, пожинала обильную кровавую жатву]

Бессмысленная бойня, развязанная темными силами мира в своекорыстных интересах, пожинала обильную кровавую жатву. С горечью Брусилов писал в те дни жене: «Все поле сражения длиною около ста верст завалено было трупами, раненых с трудом подбирали, рук не хватало для уборки, не хватало также перевязочного материала. Например, в госпиталь, который я посетил, вместо 210 раненых, которых он должен принять, было привезено три с лишним тысячи больных. Что четыре доктора могли сделать? Они работали день и ночь, еле на ногах стояли, по всех перевязать не могли. Даже напоить и накормить всех страдальцев было невозможно. Это тяжелая изнанка войны».

Да, это была тяжелая изнанка войны, но Брусилова возмущали беспорядки: лица, ответственные в армии за состояние санитарного дела, обманули его.

Еще до сражения он вызвал заведующего санитарной частью армии, доктора медицины, и спросил:

— Какие меры приняты вами для приема раненых и дальнейшей эвакуации их в тыл?

Ответ был уверенным:

— Ваше высокопревосходительство, все необходимые распоряжения сделаны. Раненых будут свозить в Брзежаны, где готово 2000 мест. В случае необходимости сможем принять и три тысячи...

И вот теперь Брусилов сам вынужден был наводить порядок. Безответственные чины были им немедленно отстранены от должности и заменены опытными медиками. Адъютанты командарма очищали подходящие для размещения раненых дома, реквизировали посуду и стаканы, налаживали приготовление пищи и чая, составляли санитарные поезда... В дальнейшем подобного положения в армии Брусилова

[114]

не возникало, а ее командир ревниво следил за состоянием лазаретов: забота о раненых была для него одним из основных служебных принципов и проистекала из лучших традиций русской армии.

Приходится признать: пороки в обеспечении русской армии обнаружились не только в санитарной части, было этих недостатков очень уж много, и далеко не все мог устранить командующий армией, даже при желании — происхождение их коренилось в общем состоянии общих российских дел. Уже первое сражение вынудило Брусилова сделать серьезные выводы. «Я убедился, во-первых, — писал он, — в том, что командующему армией необходим не малый, а сильный общий резерв, без которого сражение всегда будет висеть на волоске, и что небольшая часть, находящаяся в распоряжении командующего армией для парирования случайностей, как полагали немцы, да и мы с ними, до начала этой кампании, совершенно недостаточна. Во-вторых, убедился я также, что необходимо иметь сильный артиллерийский резерв для того, чтобы концентрировать артиллерийские массы на решающих пунктах, а-отнюдь не иметь артиллерию равномерно разбросанной по всему фронту...»

Успех в первом бою поднял дух необстрелянных русских солдат, показал им, что они превосходят австрийцев, прибавил веры в командиров, что немаловажно всегда на войне, а в этой несчастной, нежеланной для России войне было важно в десятикратной степени. Солдаты и офицеры верили в Брусилова — своего командарма.

Сражение на Гнилой Липе было первое, проведенное им в должности крупного военачальника. Оно оказалось успешным, но этот успех не вскружил ему голову. «Тяжелые дни пережил я, — писал он жене, — если бы не был уже седым, то, думаю, поседел бы от забот и внутреннего волнения, которое должен был тщательно скрывать». Тревог и волнений генералу Брусилову предстояло пережить еще немало, тревог куда более серьезных и волнений куда более сильных...

Австрийцы отступали, оставляя орудия, боеприпасы, даже стрелковое оружие. Дороги были усеяны повозками, опрокинутыми ящиками, лазаретными линейками, брошенным оружием, а в одном местечке обнаружили огромный обоз с продовольствием, фуражом и снарядами. Брусилов доложил командующему фронтом: «Вся картина отступления противника, большая потеря орудий, масса брошенных парков, громадные потери убитыми, ранеными и пленными ярко свидетельствуют о полном его расстройстве». 

[115]

Части 8-й армии двигались к югу от Львова, обходя его и тем самым угрожая тылу австро-венгерских войск. 20 августа авиаразведка донесла, что из Львова на запад бесконечным потоком следовали поезда и пешие колонны противника, обходя город, двигались в том же направлении. Это могло означать только одно: противник намерен оставить Львов. Так как город был сильно укреплен и предполагалось, что его несомненно будут защищать, Брусилов в этот день на автомобиле поехал к генералу Рузскому, чтобы договориться о совместных действиях по взятию Львова. Как младший по службе, Брусилов должен был подчиняться командующему 3-й армией Рузскому. Вот как характеризовал он его: «Человек умный, знающий, решительный, очень самолюбивый, ловкий и старавшийся выставлять свои деяния в возможно лучшем свете, иногда в ущерб своим соседям, пользуясь их успехами, которые ему предвзято приписывались».

По пути были получены сведения, подтверждавшие, что австро-венгерские армии не будут сражаться за Львов. Сопровождавшие Брусилова полковники Гейден и Яхонтов отстали из-за поломки автомобиля. Ожидая, пока шофер сменит шины, полковники обратили внимание на то, что по дороге со стороны Львова движется много крестьян.

— Вы откуда? — поинтересовался один из полковников.

— Та из Львива.

— А что, австрийцев там много?

— Нема никого, вси утекли...

Для Брусилова сложность переговоров с Рузским заключалась в том, что командующий 3-й армией, несомненно, стремился к единоличному овладению Львовом: взятие этого города, одного из крупнейших и древнейших в Восточной Европе, имело бы огромный отзвук во всем мире. Главнокомандующий фронтом, генерал Иванов, требовал от Рузского, в свою очередь, направления большей части его войск на север от Львова, чтобы помочь оказавшемуся в сложном положении соседу с севера — 5-й армии.

Как выяснилось в разговоре, генерал Рузский ожидал у Львова серьезного сопротивления противника. Но его не было: австро-венгерское командование поняло, что удержать Львов невозможно. На следующий день Брусилов доносил в штаб фронта: «Сегодня, 21 августа, в 11 часов утра разъезды 12-й кавалерийской дивизии вошли в оставленный неприятелем город Львов; встречены жителями очень приветливо». В тот же день, только позже, в город вошли главные силы армии генерала Рузского.

[116]

< Назад

Вернуться к оглавлению

Вперёд >

Далее читайте:

Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926), военный деятель царской и Красной армий.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС