Сергей Семанов. Генерал Брусилов

1853-1926

БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Сергей Семанов

Генерал Брусилов

Документальное повествование

[Обязанности, возложенные на плечи Брусилова… возросли многократно]

Обязанности, возложенные на плечи Брусилова в связи с назначением на пост главнокомандующего фронтом, так же, как и степень его ответственности, возросли многократно. Фронт считался в ту пору, говоря языком сугубо военным, высшим оперативным объединением вооруженных сил на континентальном театре военных действий. Фронтовые объединения на основе опыта русско-японской войны были созданы впервые в русской армии и предназначались для решения главным образом стратегических задач. В боевой состав брусиловского, то есть Юго-Западного фронта, входили (с севера па юг): 8-я армия — командующий А. М. Каледин, 11-я армия под командованием В. В. Сахарова, 7-я армия, которую возглавлял Д. Г. Щербачев, и 9-я армия — командующий П. А. Лечицкий; его по болезни замещал А. И. Крымов. Юго-Западный фронт располагал значительным количеством войск: к 3 апреля 1916 года в нем насчитывалось 608 батальонов и 400 эскадронов и сотен. Войска имели 2176 пулеметов и 1815 орудий (из них — 145 тяжелых). Кроме этой махины Брусилову теперь подчинялись непосредственно и во всех отношениях два военных округа (Киевский и Одесский), всего же двенадцать губерний России, в том числе и по гражданской части.

Да, действительно, обширны оказались новые обязанности генерала Брусилова!

Среди всех этих забот было нечто главное из главных: подготовка к наступлению. 11 апреля Ставка уже отдала директиву о подготовке к намеченной операции. В ней подтверждалось, что главный удар будут наносить армии Западного фронта: «Армии Северного и Юго-Западного фрон-

[183]

тов, — говорилось в директиве, — оказывают содействие, нанося удары с надлежащей энергией и настойчивостью как для производства частных прорывов в неприятельском расположении, так и для поражения находящихся против них сил противника».

Как можно заметить, первоначальные намерения штаба верховного главнокомандующего были несколько изменены, видимо, вследствие выступления Брусилова на совете. Теперь и Юго-Западный фронт получал особую задачу: «Тревожа противника на всем протяжении своего расположения, главную атаку производить войсками 8-й армии в общем направлении на Луцк».

В директиве главнокомандующим фронтами давалось указание быть готовыми к наступлению и ранее намеченного срока, чтобы получить возможность упредить противника: «Подготовку к операции закончить в начале мая». Как показали события, эта предусмотрительность русского верховного командования в отношении сроков операции была отнюдь не лишней.

План Ставки предполагал нанесение одновременных ударов силами всех фронтов. Это была смелая, многообещающая для того времени идея. Беда, однако, заключалась в том, что ее проведение в жизнь натолкнулось на нерешительность, боязнь наступления таких ответственных военачальников, как Куропаткин и Эверт, а также на некоторую слабохарактерность Алексеева, не сумевшего настоять на принятом решении и допустившего, как мы увидим, настоящий торг о сроках начала операции.

На Юго-Западном подготовка наступления шла полным ходом. Через несколько дней по возвращении на фронт, 5 апреля, Брусилов созвал командующих армиями и их начальников штабов, чтобы довести до них план предстоящей операции. Вообще-то, он был врагом всяких словопрений и пустой говорильни и собрал подчиненных отнюдь не для того, чтобы опросить их мнение о возможности наступления или плане военных действий. Предполагалось, что он, изложив решение, разъяснит те или иные пункты, которые кому-то покажутся неясными или понимаются различно. Это было истинно по-военному: четко, требовательно и безоговорочно. Нерешительная болтливость только разлагает армейскую среду.

И тут выяснилось, что даже ближайшие подчиненные Брусилова настроены далеко не так решительно, как он сам. Командующие армиями обнаружили серьезные опасения. Каледин сразу же заявил, что не надеется на успех и

[184]

даже просто уверен, что успеха не последует. А ведь именно ему следовало наносить главный удар!

— Я убежден, — говорил Каледин, — что наступление Юго-Западным фронтом грозит нам же большими опасностями.

Следом поднялся командующий 7-й армией Щербачев, он тоже не был сторонником наступления. Когда-то, в памятное кровавое воскресенье 1905 года именно он, Щербачев, командовал войсками, стрелявшими в безоружную толпу. О, тогда он не боялся атаковать и палить залпами, зато теперь осторожничал и пошел на попятную.

— Вы меня давно знаете, Алексей Алексеевич, и, наверное, не сомневаетесь в моем стремлении неизменно действовать активно. Я очень охотно наступаю и не люблю стоять на месте, но в настоящее время считаю наступательные действия рискованными и потому нежелательными.

Двое других прямо возражать не решились, но и радости не выразили: Крымов, от имени Лечицкого, выразил согласие на переход в наступление. Командующий 11-й армией Сахаров пи на чем не настаивал, а соглашался с предложениями Брусилова.

Итог оказался неважным: из четырех командиров двое не просто сомневались в успехе, а прямо не желали наступать. Брусилову пришлось самому нарушить свое обыкновение и начать убеждать Каледина и Щербачева: немыслима совместная работа, если командующие армиями не верят в успех дела. Щербачев в конце концов согласился с доводами главнокомандующего фронтом, но Каледин продолжал упорствовать.

— Боюсь браться за дело, — повторил он. — Успеха все равно не будет.

Редко случалось, что Брусилов не мог сдержаться, но в этот раз ему пришлось быть резким:

— В таком случае я буду поставлен перед необходимостью либо сменить вас, либо передать главный удар в другую армию!

Каледин вынужден был отступить. На этом примере хорошо видно, как пало чувство командирской ответственности и долга у высшего офицерства предреволюционной русской армии! Невозможно представить, чтобы суворовские или кутузовские генералы вдруг начали бы колебаться вот так, скажем, перед штурмом Измаила или на Бородинском поле. Но в 16-м году некоторые не стеснялись...

Впоследствии Брусилов объяснял, что в отношениях с Калединым он был стеснен привходящими обстоятельства-

[185]

ми. Личной неприязни у него к Каледину не было, и тому есть доказательства: по представлениям Брусилова Каледин получил две георгиевские награды и чин генерал-лейтенанта. По как командующий корпусом (об этом уже упоминалось) Каледин оставлял желать лучшего, и когда возник вопрос о преемнике Брусилова в должности командующего 8-й армией, Брусилов высказался за назначение генерала Клембовского. Однако Алексеев шифрованной телеграммой тут же сообщил, что царь желает видеть командующим 8-й армией Каледина. Пришлось подчиниться.

В заключение Брусилов еще раз напомнил, что собрал подчиненных не для обсуждения приказа о наступлении, который следует считать отданным и тем самым обсуждению не подлежащим:

— Необходимо, следовательно, сейчас обсудить, какая роль выпадет каждой армии при наступлении, и строго согласовать действия. — И вновь повторил: — Никаких колебаний и отговорок ни от кого, ни в каких случаях принимать не буду.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление в историю самую древнюю, какая только есть на земле, — историю военного искусства.

[186]

< Назад

Вернуться к оглавлению

Вперёд >

Далее читайте:

Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926), военный деятель царской и Красной армий.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС