Сергей Семанов. Генерал Брусилов

1853-1926

БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Сергей Семанов

Генерал Брусилов

Документальное повествование

[Утром 3 мая прибыли в Петроград]

Утром 3 мая прибыли в Петроград. Но на вокзале генералов ждал новый военный министр. Гучков ушел в отставку, и его заменил А. Ф. Керенский. Вместе с ним приехавших встречал и командующий Петроградским военным округом Л. Г. Корнилов. Увиденное в столице настроило Брусилова на еще более печальные мысли. Началось с того, что солдаты почетного караула, невзирая на команду «Смирно!», продолжали стоять вольно и высовывались из рядов, чтобы получше видеть генералов. На приветствие Алексеева отвечали они вяло, как бы с усмешкой, и выражение это оставалось на их лицах до конца церемонии. Мимо генералов прошли небрежно, как бы из снисхождения к такому незначительному лицу, как верховный главнокомандующий.

Еще более поразил Брусилова вид самого города, в котором он прожил так долго, но давно не бывал. Улицы, площади и дворцы были, конечно, прекрасны, как и прежде, но не это бросилось в глаза старому петербуржцу: поражало изменение атмосферы, разительное отличие публики. Не существовало более чиновного, строгого, казенного Петербурга. Вместо него кипел, шумел, волновался, спорил, агитировал, ораторствовал на всех перекрестках и площадях Петроград демократический, Петроград революционный. Он был любопытен, этот город революции, но п пугающе грозен для генералов, прибывших с фронта.

Председатель совета министров встретил генералов очень любезно; но и в поведении Львова чувствовалась некая неуверенность: он как раз вел переговоры с Советом рабочих и солдатских депутатов о создании нового правительства, в которое должны были войти эсеры и меньшевики.

Совещание началось в 4 часа на квартире Львова в доме на Театральной площади. Алексеев подробно описал военно-стратегическое положение, главнокомандующие фронтами дополнили его. Общий тон сообщений свидетельствовал, что положение в действующей армии хотя и очень трудное, но не безнадежное. Генералы хотели одновременно и попугать Временное правительство и в то же время не доводить испуг до степени паники, чтобы побудить буржуазных политиков действовать более активно и решительно.

Обедали у Львова, затем продолжали обсуждение до 11 часов вечера. На следующий день в Мариинском дворце собрались послушать генералов министры, часть членов Государственной думы, депутаты Петроградского Совета.

[253]

По выражению Брусилова, «говорено было много» — этим страдала в ту пору вся Россия, от края до края и от мала до велика. И, как обычно в таких случаях, толку от разговоров было немного.

Брусилов начал речь по-деловому:

— Прежде всего я должен нарисовать вам, что представляет собой офицерский и солдатский состав армии в данное время. Кавалерия, артиллерия и инженерные войска сохранили до пятидесяти процентов кадровых. Но совершенно иное в пехоте, которая составляет главную массу армии. Большие потери убитыми, ранеными и пленными, значительное число дезертиров — все это привело к тому, что попадаются полки, где состав обернулся девять - десять раз, причем в ротах уцелело только от 3 до 10 кадровых солдат. Что касается прибывающих пополнений, то обучены они плохо, дисциплина у них еще хуже. Из кадровых офицеров в полках уцелело по 2—4, да и то зачастую раненых. Остальные офицеры — молодежь, произведенная после краткого обучения и не пользующаяся авторитетом ввиду неопытности...

Особенно подробно Брусилов остановился па положении офицерства, которое не могло приспособиться к новым порядкам.

— Я знаю солдата 45 лет, — говорил Брусилов, — люблю его и постараюсь слить с офицерами, но Временное правительство, Государственная дума и особенно Совет рабочих и солдатских депутатов также должны приложить все силы, чтобы помочь этому слиянию, которое нельзя отсрочивать во имя любви к родине... Необходима дисциплина; нежелательна старая, но нужно подтвердить авторитет офицеров правительству и Совету.

Опасаясь за состояние армии, старый генерал счел возможным просить своих слушателей:

— Армия должна знать, что неисполнения приказаний никто не одобряет, и тогда дисциплина, в размерах, необходимых нам для войны, восстановится. Я делаю все. Но взываю к Совету помочь мне выполнить долг, так как мои усилия недостаточны...

В завершение речи Брусилов сказал:

— Я не понимаю смысла работы эмиссаров Совета рабочих и солдатских депутатов, старающихся углублять развал армии, якобы опасаясь контрреволюции, проводником которой, по их мнению, может быть корпус офицеров. Я считаю необходимым заявить, что я лично и подавляющее число офицеров сами, без принуждения, присоедини-

[254]

лись к революции, теперь мы все такие же революционеры, как и они. Никто не имеет права подозревать меня и офицеров в измене народу, а потому не только прошу, но настоятельно требую прекращения травли офицерского состава, который при подобных условиях не в состоянии выполнять своего назначения и продолжать вести военные действия. Я требую доверия, в противном же случае прошу уволить меня от командования войсками Юго-Западного фронта...

Несомненно, Брусилов был искренен, когда говорил о своей преданности Временному правительству и «делу демократии». Но так же несомненно, во-первых, что совершенно напрасно ручался он за «подавляющее число» офицеров, среди них было немало и настроенных открыто контрреволюционно. Во-вторых, искренность намерений следует сопоставлять и проверять делами, о людях, как и о политических партиях, судят не по словам, а по делам. Не приходится сомневаться, что некоторые действия Брусилова (о них ниже) лили воду на мельницу контрреволюции, хотя он, вероятнее всего, этого не хотел и не понимал, что делает.

[255]

< Назад

Вернуться к оглавлению

Вперёд >

Далее читайте:

Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926), военный деятель царской и Красной армий.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС