Сергей Семанов. Генерал Брусилов

1853-1926

БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Сергей Семанов

Генерал Брусилов

Документальное повествование

[Устроители сборища напрасно полагались на «спокойствие» Москвы]

Устроители сборища напрасно полагались на «спокойствие» Москвы: в день открытия совещания, 12 августа, 400 тысяч рабочих города и окрестностей забастовали в знак протеста: замерли заводы и фабрики, остановились трамваи, бастуют даже официанты. Рабочие электростанций постановили: «Пусть мракобесы заседают в темноте...»

Для того, кто любит страну и народ по-настоящему, кто хочет прислушаться к его мнению и понять его, позиция московских рабочих не может остаться двусмысленной: русский рабочий народ против контрреволюции и, видимо, не поколеблется поднять против нее оружие.

Генерала Брусилова нет на контрреволюционном совещании... Более того, в общих чертах известно отрицательное отношение Брусилова к планирующемуся контрреволюционному выступлению.

Московский городской глава кадет Н. И. Астров еще до начала совещания пожаловал к Брусилову. Разговор был откровенным:

— Ваше высокопревосходительство, как вы относитесь к возможности перемены власти?

— Вы имеете в виду государственный переворот? — поставил Брусилов точку над i.

— Да, это выражение более близко отражает суть дела, — согласился Астров.

— Позвольте поинтересоваться, когда и какими силами вы намерены исполнить это предприятие?

[278]

Тон Брусилова был откровенно ироничен, и потому Астров несколько насторожился.

— В ближайшие дни. Государственное совещание, которое на днях состоится здесь, могло бы придать изменению власти вид полной законности... У вас есть сомнения, я вижу?

Брусилов помедлил с ответом.

— Видите ли, — наконец заговорил он, — я придерживаюсь того мнения, что прибегать к захвату власти в настоящий момент недопустимо.

— Почему? — Астров не скрывал своего разочарования.

— Я имею честь состоять представителем отделения Союза георгиевских кавалеров в Москве, хорошо знаю настроения членов Союза и должен вас заверить, что даже они далеко не все стоят за вооруженное выступление. В Москве государственный переворот никто не поддержит. Даже московские юнкера и казачьи части. Что же касается всей страны... — Брусилов немного помедлил. — Не думаю, что и вся страна согласится с таким исходом. На фронте же выступление против государственной власти вызовет немедленное поголовное избиение офицеров, которых солдаты и так подозревают в контрреволюционности...

Нет, контрреволюционную авантюру генерал Брусилов не поддержит — и дело тут не в недостатке наличных сил, а в сути: нельзя противопоставлять себя пароду, солдатам.

Другое дело — Корнилов, у него «львиное сердце, но пустая голова», по выражению Брусилова. Новый верховный главнокомандующий без колебаний бросился в пучину контрреволюции. Буржуазная пресса не жалела страниц для восхваления Корнилова. В крупных городах возникали контрреволюционные организации, занявшиеся подготовкой переворота. В них входили в первую очередь офицеры и юнкера.

Сначала Керенский и Корнилов действовали в согласии, но вскоре Керенский стал понимать, что если «сильный» генерал установит диктатуру, то ему, Керенскому, уже не придется и думать о роли русского Наполеона, а может статься, что дело обернется и похуже... Юркий адвокат сперва попытался через масонов, в обилии засевших в Ставке, воздействовать на честолюбивого генерала, призвать его к порядку. О степени согласованности и взаимопонимания министра-председателя и верховного главнокомандующего свидетельствует следующий разговор по прямому проводу вечером 26 августа:

Керенский. Здравствуйте, генерал. У аппарата Вла-

[279]

димир Николаевич Львов и Керенский. Просим подтвердить, что Керенский может действовать согласно сведениям, переданным Владимиром Николаевичем.

Корнилов. Здравствуйте, Александр Федорович. Здравствуйте, Владимир Николаевич. Вновь подтверждая тот очерк положения, в котором мне представляется страна и армия, очерк, сделанный мною Владимиру Николаевичу, вновь заявляю, что события последних дней и вновь намечающиеся повелительно требуют вполне определенного решения в самый короткий срок.

Керенский (за Львова) *. Я, Владимир Николаевич, вас спрашиваю: то определенное решение нужно исполнить, о котором вы просили меня известить Александра Федоровича, только совершенно лично; без этого подтверждения лично от вас Александр Федорович колеблется вполне доверить.

Корнилов. Да, подтверждаю, что я просил вас передать Александру Федоровичу мою настоятельную просьбу приехать в Могилев.

Керенский. Я, Александр Федорович, понимаю ваш ответ как подтверждение слов, переданных мне Владимиром Николаевичем. Сегодня это сделать и выехать нельзя, надеюсь выехать завтра. Нужен ли Савинков?

Корнилов. Настоятельно прошу, чтобы Борис Викторович приехал вместе с вами... Очень прошу не откладывать вашего выезда позже завтрашнего дня...

Керенский. Приезжать ли только в случае выступлений, о которых идут слухи, или во всяком случае?

Корнилов. Во всяком случае.

Керенский. До свидания, скоро увидимся.

Корнилов. До свидания.

Но договориться не удалось, Корнилов двинул на Петроград 3-й конный корпус и Кавказскую туземную (Дикую) дивизию, чтобы занять Петроград, обезоружить рабочих и революционных солдат, расправиться с ними силой. В ультимативной форме Корнилов потребовал от Керенского ухода в отставку и передачи власти ему, Корнилову. Глава Временного правительства объявил генерала мятежником.

В ответ 28 августа Корнилов опубликовал воззвание, в котором открыто объявил о своем отказе подчиниться Временному правительству. Обращение заканчивалось словами:

___________

*  В. Н. Львов к разговору опоздал, и Керенский не стесняясь разговаривал от его имени, что соответствующим образом характеризует тогдашнего министра — председателя России.

[280]

«Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад новой государственной жизни.

Предать же Россию в руки ее исконного врага — германского племени и сделать русский народ рабами немцев я не в силах. И предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли.

Русский народ, в твоих руках жизнь твоей родины!»

Но великий русский народ как раз и вознамерился стать истинным хозяином своей страны и меньше всего при этом нуждался в услугах реакционных генералов типа Корнилова.

[281]

< Назад

Вернуться к оглавлению

Вперёд >

Далее читайте:

Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926), военный деятель царской и Красной армий.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС