|
|
 |
Александр Тарсаидзе |
1914 г. |
БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ |
| |
Александр ТарсаидзеДело о мобилизации 1914 г.Глава 6. ЧЕТВЕРГ 17/30 ИЮЛЯ. СЛОМАННЫЙ ТЕЛЕФОНЧетверг 17/30 июля в отличие от предыдущих дней, к концу дня разрешивший колебания в смысле объявления Россией всеобщей мобилизации, настолько хорошо документирован, считая показания свидетелей (расходящиеся только в точных моментах происходящих событий, но не меняющих факты), что воспроизвести хронологию этого дня не предвидится особого труда *. Наутро, благодаря тому что телеграфная связь еще не была нарушена и хорошей осведомленности Генерального штаба ничего не мешало, был получен ряд тревожных сведений «о военных приготовлениях Германии и Австрии». Не надо забывать, что русская контрразведка была на высоте 77. Достаточно упомянуть, что в продолжение 7 лет, т. е. до 1913 г., австрийский полковник Редль, начальник штаба 8-го армейского корпуса, стоявшего в Праге, состоял нашим секретным агентом. Помимо него в Германии немало военных секретов было куплено нами буквально за гроши. Как генерал-адъютант Сухомлинов, так и генерал Янушкевич, зная, что российские вооруженные силы, как и --------- * Объясняется это тем, что за предыдущие дни, как мы видели, происходили события, свидетели которых по разным причинам, которые мы можем отгадать, утаили или просто не распространялись о своих фактически незаконных действиях. [50] их союзники и «друзья», не подготовлены к войне, в эти дни опасались, что Россия, по выражению С. Д. Сазонова, «может проиграть войну... раньше, чем она успеет вынуть шашки из пожен». Поэтому они решили вновь убедить государя через С. Д. Сазонова в необходимости объявления всеобщей мобилизации, которая, как они считали, «в крайнем случае может быть отложена еще на сутки», будучи «бесполезной позже». Сазонов, пришедший теперь к убеждению, что война «неизбежна», был вызван утром по телефону генералом Янушкевичем, который попросил министра зайти в здание Генерального штаба, находившегося в 5 минутах ходьбы от Министерства иностранных дел. Генерал объяснил, что отныне австрийская опасность отходит на второй план и что лишь Германия представляет «величайшую опасность». Как пишет С. Д. Сазонов, генерал «ввиду чрезвычайной важности минуты» попросил меня убедительно переговорить по телефону с государем... и повлиять на него...» (в смысле объявления всеобщей мобилизации) 78. «Их горячая патриотическая тревога», по словам Сазонова, убедила его. Вот как Сазонов описал этот исторический момент. «Я соединился, — пишет он, — с телефоном Петергофского дворца. Прошло несколько минут мучительного ожидания... "Что же вам угодно, Сергей Дмитриевич?" — спросил наконец государь. Я ответил, что говорю с ним из кабинета начальника Генерального штаба (видимо, не объясняя цели), что убедительно прошу его принять меня с чрезвычайным докладом... На этот раз мне пришлось ждать ответа еще дольше, чем раньше. Наконец голос раздался снова и сказал: "Я приму вас в 3 часа!"» Генералы вздохнули облегченно... а Сазонов поспешил домой, чтобы переодеться (в виц-мундир при орденах) и выехать в Петергоф «к назначенному мне часу...» *. ------- * Тогда же генерал Янушкевич но телефону «предупредил» генерала Добророльского быть наготове и явиться к нему со всеми документами (о всеобщей) по новому звонку, ибо «есть надежда, что положение улучшится», т. е. объявление всеобщей мобилизации. [51] Пока С. Д. Сазонов готовился ехать в Петергоф, были получены новые тревожные сведения, сообщавшие, что «германский флот вышел из Киля и па всех парах направляется к русскому балтийскому побережью с целью внезапного нападения» *. Эта новость была основана «на слухах», так как в Англии, как и в России, было точно известно, что в эти дни все крупные морские силы германского флота находились в Киле, задержанные там известием о секретном походе всего британского флота в северные базы. Но эта паническая весть имела свои основания. В понедельник 14/27 июля на письменном докладе канцлера Вильгельму, сообщавшего «успокоительные данные об увольнении резервистов британского флота» (уже устарелая новость, принятая Адмиралтейством 12/25 июля, но измененная два дня спустя У. Черчиллем, морским министром Англии под свою ответственность), сделал паническую резолюцию: «Но существует русский флот, — писал он. — В Балтийском море сейчас находятся... 5 русских флотилий миноносцев, которая целиком или частью или в течение 16 часов могут появиться перед Бельтами... Порт-Артур должен был бы послужить [нам] уроком! Мой флот получит приказ о походе в Киль [т. е. грозить России] и должен туда идти» ** 79. ----------- * В тот же день 17/30 июля начальник главного морского Генерального штаба адмирал А. И. Русин телеграфировал адмиралу фон Эссену, что «согласно вполне достоверным сведениям до нас дошло известие, что 12/25 июля Германия и Швеция подписали договор, следствием которого мы должны рассматривать Швецию как возможного врага». Как известно, Швеция, определенно симпатизировавшая Германии, решила позже соблюдать нейтралитет, в частности ввиду «антантовских» симпатий Норвегии и Дании. Все это лишь показывает, насколько в эти дни трудно было уяснить истинное положение, с часу на час менявшееся 80. ** Любопытно отметить тождественность реакций как русского, гак и германского командований. Фактически обоюдные страхи были напрасны. Ни германцы не пытались и не могли «прорываться» в Финский залив, ни русские «5 флотилий миноносцев» и не думали о «порт- артурском нападении па Германию». В Балтийском море состояло всего 40 устарелых миноносцев, включая угольщиков с одним нефтяником «Новиком». Остальные были постройки 1900-1906 гг. [52] Но на следующий день, когда германский морской агент в Англии донес «весьма точно» о походе всего британского флота к базам Шотландии и о прекращении (были отпущены 12/25 июля) отпуска резервистов («секретная мобилизация», по словам агента), все изменилось. Германский морской Генеральный штаб вновь вернулся к основному плану № 2, «рассматривающему Балтийский театр как второстепенный», и приказал оставить в Балтийском море лишь «незначительные силы». Но прозорливый адмирал Н. О. фон Эссен, зная, что Балтийский флот в тот момент не представлял боевую силу и пока, возможно, не зная о новом решении германцев, просил морского министра о разрешении поставить еще в полдень 16/29 июля «главное заграждение ввиду угрожающего положения» *. Но ответ государя на следующее утро гласил: «Его Величество снова подтвердил: постановка... должна быть выполнена по особому повелению». Но так как ложные слухи о германской общей мобилизации дошли до адмирала Эссена 17/30 июля в 11 часов 18 минут утра, а сообщение о возможном враге Швеции в тот же день, все это нервировало морское командование. Лишь в 4 часа 18 минут утра на 18/31 июля «особое повеление» государя было наконец получено. Телеграмма гласила: «Разрешаю поставить главное заграждение ген.-ад. Николай» (по мобилизационным планам Балтийский флот был подчинен командующему 6-й армией, которой должен был командовать великий князь Николай Николаевич при генерал-адъютан- ---------- * Современные и мощные русские дредноуты и крейсера должны были быть готовыми из-за противодействия Думы лишь в 1916-1917 гг. По словам английского морского писателя 1965 г., эти корабли были «зародышами кораблей, не известных дотоле никому по типу постройки и ставших основами (backbone) судов флотов стран, вошедших во Вторую мировую войну». Такого признания наш флот никогда не получал. Шел вопрос о броненосных крейсерах «Бородино», «Кинбур», «Измаил» и «Наварин». Хвалит автор и миноносцы типа «Новик» — «лучшие из всех в мире» 81. [53] те Сухомлинове как Верховном главнокомандующем). Ввиду того что агентурные сведения от 18/31 июля все еще доносили, что «часть германского флота переходит из Киля в Данциг» (что было верно, если считать, что очень малые силы были переброшены в то время, как новая агентурная телеграмма сообщала, что 18/31 июля германский флот(!) может быть у позиции к 16 часам, т. е. к 4 часам дня), постановка мин началась в 6:50 утра 18/31-го. Таким образом, центральное минное заграждение было поставлено за 12 часов и 4 минуты до официального объявления войны. Но не надо упускать из виду, что еще 12/25 июля государь, как мы знаем, «собственноручно» вписал в журнал заседания о мобилизационных планах слова «и Балтийский». Этим и объяснялось, что Балтийский флот был готов к внезапному нападению, которое, как мы также знаем, и не предполагалось *. Вернемся к С. Д. Сазонову и к его историческому свиданию с государем. Ровно в 3 часа государь принял С. Д. Сазонова. Государь показался Сазонову «усталым и озабоченным» и спросил его, «имеет ли он что-либо против того, чтобы на докладе присутствовал генерал Татищев, которого он предполагает послать в Берлин для продолжения мирных переговоров с самим кайзером». Доклад, по словам Сазонова, начатый в десять минут четвертого, окончился в 4 часа. За это время Сазонов сообщил «последние известия, полученные из Австрии и Германии, которые еще были неизвестны государю» **. С. Д. Сазонов красочно описал этот ---------- * Постановка мин породила целый ряд легенд среди морских писателей и мемуаристов, описывающих это событие «по памяти» как выполненное за 2 дня до войны. Правильно и точно отметил эту дату адмирал А. В. Колчак на своем предсмертном допросе в Иркутске. Обык новенно «свидетели» путали объявление общей мобилизации с принятыми мерами во время предмобилизационного периода 82. Чтобы быть непристрастным, весьма необходимо здесь сделать поправку. Историки зачастую пишут, что русская всеобщая мобилизация была решена будто бы из-за полученной телеграммы в этот день до 4 часов дня из Берлина от нашего посла С. Н. Свербеева, сообщавшего, что Германия объявила всеобщую мобилизацию, так как он читал об этом в специальном выпуске берлинской газеты «Локал Анцейгер» от 2 часов пополудни 17/30 июля. Посол переслал сразу же эту телеграмму в Санкт-Петербург, доставленную туда лишь в 7 часов вечера, т. е. сыграла роль, что Австрия объявила всеобщую мобилизацию до России. Фактически Австрия объявила частичную (15/28-го) и войну Сербии в тот же день, объявила общую мобилизацию, затронувшую призыв войск па русской границе лишь 18/31 июля в 7:45 часов вечера, т. с. 12 часов спустя после России 83. [54] трагический час, который предрешил участь России и ее династии. Министру взяло три четверти часа уговорить миролюбивого государя на объявление всеобщей мобилизации. Сазонов сообщил государю, что теперь «войны не избежать, так как она давно решена в Вене, и что в Берлине, откуда можно было ожидать слова вразумления, его произнести не хотят, требуя от нас капитуляции перед Центральными державами, которую Россия никогда не простила бы государю и которая покрыла бы срамом доброе имя русского народа»... Государь молчал. Затем с волнением он воскликнул: «Это значит обречь на смерть сотни тысяч русских людей. Как не остановиться перед таким решением?» После долгого «невыносимого нравственного напряжения» государь наконец сказал: «Вы правы. Нам ничего другого не остается делать, как ждать нападения. Передайте начальнику Генерального штаба мое приказание о (всеобщей) мобилизации».* «Я встал, — пишет Сазонов, — и пошел вниз, где находился телефон, чтобы сообщить генералу Янушкевичу повеление государя. В ответ я услышал голос Янушкевича, сказавший мне, что у него сломался телефон. Смысл этой фразы был мне понятен». Получив это сведение, генерал Янушкевич немедленно вызвал к себе генерала Добророльского и приказал ему составить новую телеграмму ---------- * Тут же он приказал продолжать переговоры с австрийским послом. [55] о всеобщей мобилизации, так как старая, т. е. частичная, уже не годилась, так как она назначала первым днем мобилизации для лишь 4 округов 17/30 июля *. Теперь же новый указ говорил о начале мобилизации в полночь 18/31 июля **. После 6 часов (вечера), пишет генерал Добророльский, он поспешил вновь на Центральный телеграф. «Спустя несколько минут... в абсолютной тишине, царившей, в зале, сразу застучали все аппараты. Это было началом великой эпохи», — закончил свое повествование генерал. И концом старого мира, добавим мы... «Пролог великой драмы начался...» + 84. --------- * Как цинично и лживо звучат слова советского историка, писавшего к 50-летию войны в 1964 г., что «всеобщая мобилизация царской России отнюдь не была оборонительным актом (!), как утверждали в 1914 г. русские буржуазно-монархические деятели и меньшевики-обо- ронцы всех оттенков, а контрпровокация на провокацию войны со стороны Германии и Австрии». ** Как пишет генерал Добророльский, генерал Янушкевич для скорейшего получения подписей трех министров отвез его на своей машине на заседание Совета министров в Мариинском дворце 85. + По версии генерала Добророльского, видимо, переданной ему генералом Янушкевичем, Сазонов прибавил но телефону из Петергофа слова: «Теперь вы можете сломать телефон. Отдайте ваше приказание, генерал, и исчезните на весь день», — на что последний ответил: «Мой аппарат испорчен». Кто первый, Сазонов или Янушкевич, произнес эти слова, мы никогда не узнаем: каждый из них приписывает эту фразу оппоненту. [56]
Главы из кн.: Тарсаидзе А. Четыре мифа и Первой мировой. М., 2007, с. 9-64.
|
|
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА |
|
Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
