Сергей Семанов. Генерал Брусилов

1853-1926

БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Сергей Семанов

Генерал Брусилов

Документальное повествование

[Одновременно с движением на Петроград контрреволюционеры намеревались также захватить Москву]

Одновременно с движением на Петроград контрреволюционеры намеревались также захватить Москву и пытались привлечь на свою сторону Брусилова — имя его по-прежнему много значило. О том, что произошло, мы знаем из воспоминаний махровой контрреволюционерки Нестерович- Берг. В книге, изданной в 1931 году в Париже, она писала: «На заседании было решено соединиться с находящимися в то время в Москве офицерами, сделать военный переворот, захватить власть и объявить диктатором генерала Корнилова.

Но кто возьмет руководство нашими солдатами? А главное — кто будет руководить всем переворотом? Решили обратиться к генералу Брусилову, бывшему тогда в Москве, никто не подозревал тогда, что Брусилов окажется тем, кем он оказался впоследствии: изменником. Тем более что он являлся представителем Союза георгиевских кавалеров. Мы постановили на следующий же день пойти к генералу Брусилову. Отправились со мной хорошо знакомый Брусилову капитан Бернасовский, председатель Союза Крылов и еще два офицера. Около получаса просидели мы в гостиной с госпожой Брусиловой, интересовавшейся тем, что нужно нам от генерала. Потом вышел он сам в черной черкеске и попросил к себе в кабинет. На объяснение о цели прихода он ответил:

— Вы не первые ко мне с таким предложением, но должен вам сказать, как всем вашим предшественникам, что почитаю всю эту затею авантюрой, во главе которой я, генерал Брусилов, стоять не намерен. Довольно того, что генерал Корнилов оказался изменником и, собрав бунтовщи-

[281]

ков, пошел против правительства. Советую, вам, господа офицеры, успокоиться. Существует правительство, которое стоит на страже государства.

На этом закончился наш визит к Брусилову»

Выступление Корнилова было самой настоящей авантюрой. Большевистская партия, руководствуясь указаниями В. И. Ленина, организовала отпор мятежному генералу, и корниловщина была разгромлена. По приказу Временного правительства Корнилов, Деникин, Лукомский, Романовский и некоторые другие генералы были арестованы и помещены в Быхове — небольшом городке чуть южнее Могилева, то есть вблизи Ставки. Здание женской гимназии, где содержались заговорщики, находилось под охраной Текинского конного полка, лично преданного Корнилову.

Первая попытка развязать гражданскую войну не удалась.

Однако общенациональный кризис нарастал с каждым днем. В начале сентября Петроградский, а затем и Московский советы впервые приняли резолюции, предложенные большевиками. Новый революционный подъем распространился на всю страну. Лозунг Ленина, большевиков о переходе всей власти в руки Советов был принят трудящимися России. Они не желали жить по-старому и стремились к установлению власти Советов.

Не дремала и буржуазия, она готовила свои силы, плела паутину заговоров, устраивала собрания и совещания явных и тайных врагов Советов. Произошло так, что в некоторых таких сонмищах принимал участие и Брусилов.

Народная революция приближалась — враги народа это чувствовали и нервничали. 12 октября в Москве состоялось второе «совещание общественных деятелей». Открылось оно в помещении кинотеатра «Аре» в два часа дня. Прибытие А. А. Брусилова и Н. В. Рузского было встречено громом аплодисментов. Генералов усадили в первом ряду: на их-то авторитет прежде всего и рассчитывали устроители собрания.

Первыми слово взяли известные кадетствующие масоны и масонствующие кадеты Родзянко, Трубецкой, Кизеветтер, их речи были полны злобой к народной революции. Ясно, что выступать с ними в одной кампании — значит, казалось бы, наверняка оказаться в одной шеренге не только с ними, но и с другими врагами трудящихся России. Нет, это Брусилову не подходит! В весьма и весьма сдержанных выражениях он начал свою речь.

Он опять говорил о положении армии, о ее развале. Од-

[282]

нако не было ни единого слова обвинения в адрес большевиков, генерал даже признавал необходимость комитетов и комиссаров, но только чтобы они не вмешивались в командование, в оперативные дела.

Закончил речь Брусилов следующими словами:

— Я все время слышал здесь: мы требуем, мы желаем сильной власти, нам нужны Минины и Пожарские. Но сильная власть может быть только тогда, когда ее желает весь народ, иначе на что она может опираться?.. У пас несвоевременный Пожарский был — Корнилов...

В этом месте речь прервали продолжительные аплодисменты, все встали с мест, что не оставляло сомнений в симпатиях присутствующих. Однако смысл речи Брусилова, если вдуматься в нее, был весьма далек от одобрения действий Корнилова.

— Корнилов появился тогда, — продолжал Брусилов,— когда Пожарскому являться было еще нельзя, а если бы пришел теперь и Минин, то он тоже сидел бы где-нибудь в Быхове. Нужно сообразоваться с моментом. Когда история этого потребует, явятся и Минин, и Пожарский. Вы помните историю французской революции? Вы знаете, что Наполеон явился тогда, когда этого потребовало время, — через семь лет после революции. Нам, русским людям, нужно сделать так, чтобы у нас Наполеона не было, а Минины и Пожарские были...

Публика проводила Брусилова вежливыми аплодисментами, но собравшиеся больше всего думали о расправе со «взбунтовавшимся» русским пародом, жаждали его крови. В речи же Брусилова — ни призывов к гражданской войне, ни антибольшевистских выпадов. В этом выступление Брусилова разительно отличалось, к примеру, от речи Алексеева на демократическом совещании в Петрограде, да и от речи Рузского, выступившего тут же, сразу после Брусилова. Рузский просто восхвалял корниловцев, больше всего Деникина.

Но дело не только в том, что Брусилов решительно, хоть и в сдержанных выражениях, отмежевался от реакционной клики, от озлобленных защитников денежного мешка. Призыв старого генерала «не подталкивать» историю, ждать, пока сам русский народ (народ, а не генералы!) породит Мининых и Пожарских, казался ему тогда верным п мудрым. Историческое нетерпение всякого рода «глашатаев» в эполетах и без эполет, их стремление все решить за народ — для его же якобы блага, — все это было глубоко чуждо природе Брусилова.

[283]

Знаменательно и противопоставление Брусиловым честолюбца и тирана Наполеона народным героям Минину и Пожарскому, как раз начисто лишенным и властолюбия и пристрастия к тирании. Это столь же мудро, сколь и дальновидно политически: ведь Керенский, Корнилов и прочив метили именно в Наполеоны, и именно народ не признал их таковыми. Настала пора — и сам русский революционный народ породил в срок Мининых и Пожарских, новых героев новой России.

[284]

< Назад

Вернуться к оглавлению

Вперёд >

Далее читайте:

Брусилов Алексей Алексеевич (1853-1926), военный деятель царской и Красной армий.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС