Борис Галенин. Императоры войны не желали...

2016

БИБЛИОТЕКА ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Борис Галенин

Императоры войны не желали и от престолов не отрекались

Карта № 1. Как это видели они еще в 1888 году:
Заштрихованы формально независимые от Англии,
но находящиеся под ее влиянием области.

В преддверии столетия революции 1917 года и столетия событий Первой мировой войны продолжаем осмысление того, что перевернуло ход русской и мировой истории и как это откликается сегодня. На эту непростую тему мы беседуем с членом Общества изучения истории отечественных спецслужб писателем, историком, автором книги «Царская школа» Борисом Галениным.

– Борис Глебович! До сих пор не прекращается пропаганда, направленная против православной цивилизации, воплощением которой на земле была до февраля 1917 года Российская Империя. Что же дало России служение царей и императоров, начиная с первого венчанного царя Ивана Васильевича Грозного и как это можно представить наглядно?

‒ С сожалением приходится признать, что внедряемая СМИ, нынешним образованием и всей окружающей нас действительностью ненависть к православной цивилизации и Российской Империи как ее последнему воплощению продолжает отравлять умы и сердца многих наших сограждан. Не пытаясь переубедить кого-либо, позволю привести несколько фактов и цифр об Императорской России. Остановимся на аспекте геополитическом. Россия даже в наши дни является самым большим по площади государством земного шара, но до 1917 года она была больше нынешней почти в полтора раза, больше даже чем Советский Союз перед своим крушением.

Думаю, всем интересно будет узнать «скорость» расширения территории нашей родины начиная, скажем, с 1547 года ‒ года венчания Царя Ивана на царство.

С 1547 года и до 1917-го территория России увеличивалась в среднем на 146 кв. км в сутки или на 53 000 кв. км в год. И так все 370 лет. Понятно, что график этого роста в реале имел разную крутизну. Но средние приведенные цифры неотменимы.

Недавно мы, русские люди, пережили радостные дни ‒ дни возвращения России Крыма. Так вот, для наглядности: площадь Крыма составляет 27 000 кв. км. Следовательно, пока Россией правили ее цари и императоры, средний ежегодный прирост территории составлял «два Крыма».

– Борис Глебович, эти территории завоевывались русскими, или малые народы сами шли под руку Белого Царя?

– Сразу уточню по поводу «русскими». Так, например, первый отряд Ермака состоял из 500 казаков и 300 иных ратных людей. Были среди этих ратных людей великороссы, ‒ в основном устюжане из Устюга Великого, ‒ а также татары, литовцы и даже добровольцы из числа немецких военнопленных Ливонской кампании. Это – обычный русский отряд «охочих» людей. Так что русский – это имя прилагательное к хорошим людям, желательно православным. И далеко не только к славянам относится.

В подавляющем большинстве случаев наше распространение, особенно на Восток, было практически мирным. Под руку Белого Царя шли охотно, не всегда удавалось принять всех желающих. Например, в конце XIX века к нам усиленно просился Тибет, Россию там считали Северной Шамбалой. Но сложное противостояние с нашим вечным врагом Британской Империей, равно как и ошибки нашей, в верхах своих, скажем мягко, «европоориентированной» дипломатии, не позволило пойти навстречу «трудящимся Востока».

Впрочем, в случае победы в Первой Мировой войне возможны были варианты. Особенно учитывая наш сверхсекретный договор о союзе с Японской империей конца 1916 года. Суть которого – Азия для азиатов. Русских таковыми японцы готовы были признать. Остальное понятно, – вытеснение «просвещенных мореплавателей» совместными усилиями откуда можно. А можно было...

К сожалению, сама Мировая война была «сконструирована» враждебными России и иным христианским монархиям силами в такой конфигурации, что победу в ней именно Царской России одержать было практически невозможно.

Военная победа, скажем, уже к концу 1916 года просматривалась невооруженным глазом, а через пару месяцев все закончилось крушением Российской Империи и раздроблением России в финальной фазе которого мы ныне обретаемся.

‒ Не могли бы Вы кратко обрисовать основные «этапы» подготовки Первой мировой войны, а заодно и познакомить читателя с Вашей работой над книгой по этой теме?

‒ Начнем с того, что еще в 1887 году один из основоположников марксизма Фридрих Энгельс в статье «Введение к брошюре Боркхейма…» с абсолютной точностью наметил сценарий, грядущей почти через тридцать лет Мировой войны, и предсказал ее результаты. Главный из этих результатов – гибель всех основных христианских монархий Европы, включая русскую и германскую:

«Для Германии невозможна уже теперь никакая иная война, кроме всемирной войны. И это была бы всемирная война невиданного раньше размера, невиданной силы. От восьми до десяти миллионов солдат будут душить друг друга, и объедать при этом всю Европу ... как никогда еще не объедали тучи саранчи...

Опустошение, причиненное Тридцатилетней войной, − сжатое на протяжении трех-четырех лет и распространенное на весь континент, ... крах старых государств и их рутинной государственной мудрости, − крах такой, что короны дюжинами валяются по мостовым и не находится никого, чтобы поднимать эти короны; абсолютная невозможность предусмотреть, как это все кончится, и кто выйдет победителем из борьбы...»[1].

Говоря про «абсолютную невозможность предусмотреть» результат предсказанной всеевропейской бойни, классик марксизма очевидным образом скромничает. Все он уже предусмотрел: во Франции корон нет. Следовательно, из приведенных слов непреложно следует, что в ожидаемой войне победителем выйдет про-французский блок. Но − без России!

Россия же у Энгельса неявно присутствует именно во французском блоке. Поскольку в противном случае Германия вместе с Россией разделались бы с Францией как бог с черепахой. Одной бы Германии за глаза хватило. И Англия с Америкой не помогли бы. Да они в этом случае, скорее всего, и вмешиваться не стали бы. И короны в этом случае, что характерно, все целы бы остались.

Все это тем более любопытно, что до возникновения противоестественного русско-французского альянса оставалось долгих шесть лет. РЕЗОННЫЙ ВОПРОС: Не во исполнение ли предначертанной цели он и начал подготавливаться?

Написаны эти провидческие строки 15 декабря 1887 года в городе Лондоне. Примерно за 30 лет до того, как предсказанная война состоялась в точности по описанному сценарию и с детально совпадающим результатом. Словно бесы на ухо нашептали. Прямо духовидец какой-то, а не марксист!

Так же уверенно писал Энгельс 27 декабря 1894 года в письме к Виктору Адлеру, что «раз уж камни покатились, они остановятся не так скоро, ‒ в России начало конца царского всемогущества, так как самодержавие едва ли переживет эту последнюю смену монарха»[2].

Как бы в исполнение этих слов через полтора года произошла первая непонятная катастрофа, на которые столь богато Царствование нашего святого Государя Николая Второго, всеми «слышанная» катастрофа Ходынки. И столь же «случайная» и «спонтанная», как, к примеру, пресловутое «9-е января».

‒ Вы хотите сказать, что Ходынка, то есть катастрофа на коронации в мае 1896 года была также подготовлена или, как Вы говорите, «запрограммирована»?

‒ У меня выполнено исследование на эту тему, а основные выводы содержатся в статье «Неизвестная Ходынка», напечатанной в 1913 году в трудах конференции, посвященной Великому Князю Сергию Александровичу[3]. Текст ее есть и в Инете, например, на РНЛ[4].

Это была вполне организованная и подготовленная катастрофа. И одним из главных, если не главным творцом этой катастрофы стал «выдающийся русский государственный деятель», столь любимый либералами, Сергей Витте. Причем корни были закопаны так тщательно, что уже почти заканчивая первый вариант Ходынки, я рассматривал Витте на сей раз исключительно как свидетеля.

Следует с прискорбием признать, что в определенной степени цель организаторов Ходынской катастрофы «по гашению морального и сакрального облика» русской монархии была достигнута. Коронация 1896 года оказалась «в общественном мнении» связана с именно с событиями на Ходынском поле, а для многих и заслонена ими. Чем больше проходило лет, тем более эффект этого «замещения» усиливался.

Кроме кровавого пятна на образе русской православной монархии, катастрофой Ходынки был внесен некоторый диссонанс в отношениях между Государем и Великим Князем Сергеем Александровичем и между сестрами Александрой и Елизаветой Федоровнами...

‒ Но вернемся снова к подготовке Первой мировой.

‒ При рассмотрении внешней политики Российской Империи эпохи Николая II, равно как внешней политики ведущих мировых держав того времени, следует четко понимать, что основой явной и тайной мировой политики последних десятилетий XIX века и первых десятилетий века XX, была подготовка Денежной державой, (штаб-квартира которой до 1913 года находилась в Англии а после создания в 1913 году Федеральной Резервной Системы переместилась за океан), всеевропейской или Мировой войны, в которой должны сойтись в смертельной схватке последние европейские христианские монархии, наследницы Римской Империи[5].

Что характерно, в этой подготовке и сама Англия, как и вся Британская империя, играли вспомогательную роль, обслуживая интересы Денежной державы, возможно в полной мере и не осознавая этого факта. Последнее следует иметь ввиду, когда в дальнейшем изложении будет упоминаться Англия, «англосаксы» и политика провоцирования Первой мировой войны.

Именно этой всемирной силе с многовековым опытом управления, по крайней мере мировыми финансовыми потоками, с первых дней своего правления пришлось противостать Государю Николаю Александровичу, отнюдь не имея под рукой аппарата управления, сравнимого по эффективности с опричниной.

Существующий аппарат управления Российской Империи объективно не был приспособлен для необъявленной, но тотальной войны против православной цивилизации. Образованный слой империи, из которого этот аппарат пополнялся, находился под сильным влиянием европейской «идеологии прогресса» во многом инициированной агентами, как добровольными, так и платными Денежной державы.

А потому объективно, часто вопреки своим жизненным интересам, имперский аппарат управления играл роль «пятой колонны» нашего духовного и геополитического противника. Максимально затрудняя, а иногда откровенно срывая проведение в жизнь стратегически верных решений Государя.

Пример февраля 1917-го, или августа 1991-го, равно как киевского февраля 2014 года, показывает, что в роли «пятой колонны» в государстве иногда выступают достаточно широкие массы населения. С достаточно печальными для большинства последствиями.

‒ Но как все же сложился тот «расклад» европейских держав перед Первой мировой войной, который и привел большинство из них к гибели?

‒ Вернемся теперь к «пророчеству» Энгельса. Дело в том, что Денежная держава, избравшая с 1694 года ‒ года создания Банка Англии ‒ своей штаб-квартирой Англию ‒ «мировой остров» тех лет в терминах геополитики, всегда болезненно относилась к усилению «континента» Евразии, прежде всего так называемой «Срединной Европы» и Сердца Земли ‒ Хартленда ‒ области условно соответствующей территории Российской Империи.

Понятно, что Германская империя, «железом и кровью» созданная Бисмарком в череде войн конца 1860-х – начала 1870-х годов, и занявшая как раз «Срединную Европу», немедленно попала под пристальное внимание «англосаксов», и сразу стала претендовать на роль «главного врага». До создания Второго рейха «главным врагом» «мирового острова» была Россия, традиционно владеющая Хартлендом. Таковым она, впрочем, и продолжала оставаться. Но сильная Германия создала «просвещенным мореплавателям» новую головную боль.

Помочь «мировому острову» устранить Россию или Германию могла только европейская война, где в смертельной схватке сошлись бы Германия и Россия.

В настоящее время уже некоторые англо-американские авторы стали признавать очевидный факт, что именно Британия, (или те силы, что за ней стояли, что в данном случае безразлично), стала творцом Мировой войны. Собственно, таковые находились еще в 1930-е годы, например, известный американский историк Сидней Фей в своем капитальном исследовании «Происхождение Мировой войны» убедительно показал всю вздорность обвинений Германии в развязывании Мировой войны.

Так, американский политэконом и историк итальянского происхождения Гвидо Препарата еще в 2005 году в своем исследовании о происхождении Первой и Второй мировых войн, говорил, что к 1900 году Британская империя, «напуганная ростом могущества юного германского рейха, начала разрабатывать и приводить в исполнение секретный план стратегического окружения Евразийского массива.

Главная цель этого масштабного окружения ‒ не допустить создания стратегического союза между Германией и Россией: если эти две державы сольются в “братском объятии”, то, как не без оснований полагали британские правящие круги, они обеспечат себя такими неисчерпаемыми источниками ресурсов, людей, знаний и военной мощи, что смогут угрожать самому существованию Британской империи в наступающем столетии.

Придя к этому пониманию, Британия начала кампанию, имевшую целью расчленение Евразии»[6].

К тем же выводам приходит, и английский политолог Джон Уолкер, относя при этом начало британских усилий на четверть века раньше: «Всю последнюю четверть XIX века опытнейшая английская дипломатия проводила многоходовые операции по недопущению союза Германии с Россией или Францией...

Для интуитивной антигерманской политики англичанам не хватало только теоретической базы, и она не заставила себя долго ждать. В 1897 в той же Германии (sic!) вышел труд “Политическая география” географа-историка Фридриха Ратцеля, который был [за семь лет! - БГ] творчески переработан сэром доктором Хэлфордом Маккиндером, доложен и опубликован в 1904 в виде статьи “Географическая ось истории” в журнале Королевского географического общества.

Так родилась “наука” геополитика ‒ настоящее руководство к действию англо-саксонских элит на весь ХХ, а если повезет, то и на весь ХХI век...

Коронное геополитическое блюдо кошмар сэра Маккиндера:

Германия с ее науками, техникой и культурой сливается с Россией с ее просторами, энергией и фантазией в едином Евразийском порыве, и недоступный Хартленд покрывается сетью железных дорог и промышленных предприятий, возникает непобедимая и самодостаточная Всемирная Империя, которая срочно строит гигантские боевые флоты, которые быстро-быстро топят родные британские.

Чистый ужас ‒ конец экспорту, конец морскому владычеству, конец колониям, конец Британской Империи!»[7].

Для взаимного избиения континентальных соперников Англии и была, в конце концов, создана Антанта. Никакой иной функции она изначально не несла.

‒ Какой год на Ваш взгляд можно, все-таки, считать с определенной достоверностью годом начала подготовки антихристианскими силами будущей мировой катастрофы?

‒ С абсолютной точностью ответить на такой вопрос нельзя, тем более, что наверняка у прослеживаемого «процесса подготовки» Мировой войны была и предыстория.

Справедливо отмечено, что ни одна провокация не имеет успеха, без активного участия самих провоцируемых. В нашем случае имеются в виду как объективные противоречия между Германией, Австрией и Россией, так и противоречия, возникшие в результате неудачных действий правительств этих стран, и противоречия, возбуждаемые искусственно с помощью органов массовой информации.

К объективным относятся, например, застарелые противоречия между Россией и Австрией на Балканах.

К возникшим в результате неудачных действий правительств можно, например, отнести крайне неудачный по своим последствиям отказ Германии в 1887 году разместить у себя русские ценные бумаги. В результате кредитором Российской Империи стали парижские банки, что послужило началом «финансового» сближения России и Франции.

Отказ Германии возник тоже не на пустом месте. Взаимные обиды и недоразумения начались значительно раньше. Достаточно указать на весьма неудачный для дальнейших судеб Российской и Германской империй демарш либерала и франкофила канцлера Горчакова в 1875 году, когда Бисмарк хотел поставить точки над «i» в отношениях с Францией, а Россия в лице своего канцлера помешала[8].

Уму непостижимо, что до сих пор многие «россиянские» историки восхищаются этим дипломатическим «успехом» Горчакова, достигнутым им в противостоянии не только и не столько Бисмарку, но, ‒ главное! ‒ «собственным правящим кругам, поддерживавшим прогерманскую ориентацию императора Александра II».

В ответ – «честное маклерство» Бисмарка на Берлинском конгрессе, что навсегда вызвало обиду у боевого генерала русско-турецкой войны Александра III. Это о взаимных обидах – навскидку. И хотя это все по большому счету пустяки, по сравнению с англо-германским и англо-русским противостояниями, роль свою они сыграли.

Сам железный канцлер Бисмарк, издавший в 1887 году указ о запрещении Германскому государственному банку принимать в залог русские государственные обязательства, вряд ли предвидел, что этот камешек ляжет в основание лавины, которая сметет с лица земли обе империи, но те, кто поставили задачу взаимоуничтожения этих империй, обратили внимание на промах канцлера.

Подтверждением этого служит и вышеупомянутая статья Энгельса, и тот факт, что с того же 1887 года, в декабре которого Энгельс написал свои «провидческие строки», в английских масонско-оккультных кругах циркулирует карта будущего облика Европы после мировой войны. (Карта № 1).

Австрийская монархия на этой карте расчленена в ряд республик. Германская федеративная республика сохраняет менее половины территории Германской империи. Российская империя преобразована в славянскую конфедерацию. Все западноевропейские выходы к морям на этой карте заштрихованы, как зоны влияния Англии – в классической геополитике силы «Океана», воюющей с «Континентом».

Что же касается противоречий, возбуждаемых с помощью средств массовой информации, то надо помнить, что все эти «средства» со сколько-нибудь значимыми тиражами уже с XVIII века контролируются тем самым международным финансовым капиталом.

Поэтому организация нужного общественного мнения, в странах, предназначенных к взаимо- или самоистреблению, является, как нам хорошо известно из нашей недавней истории, делом техники. Как принято говорить сейчас, − информационной технологии.

Следующий интересный кадр. В лондонском еженедельнике «Правда», в предновогоднем выпуске 1890 года, − за 24 года до начала Мировой войны, − некий сэр Генри Лабушер, масон, член парламента и издатель означенного еженедельника, принадлежавший к тем кругам в Лондоне и, обратим внимание, в Ватикане, которыми и была составлена программа будущих войн, революций и уничтожения христианских монархий[9], поместил карту будущей Европы, весьма напоминающей контуры этой Европы конца XX века.

Карта № 2. Результат операции “Русская пустыня”

Монархий нет, последние монархи в левом верхнем углу идут под конвоем, согнувшись, в работный дом или в тюрьму, а на месте России – огромное багровое пятно с черными буквами «Русская Пустыня».

За два года до появления Записки Дурново наш талантливый геополитик и разведчик генерал Алексей Вандам в своей, вышедшей в 1912 году в Петербурге, книге «Наше положение» подчеркнул, что уже в конце XIX века «самыми сильными англосаксонскими умами» был разработан план завоевания англосаксонской расой господствующего положения на всем земном шаре.

Для чего необходимо уничтожение России и русского народа, как главного врага англосаксов. Должны быть решены следующие основные задачи.

Задача 1. Уничтожить торговый и военный флот России. Ослабить Россию до пределов возможного и оттеснять от Тихого океана в глубь Сибири.

Задача 2. Приступить к овладению всею полосою Южной Азии между 30 и 40 градусами северной широты и с этой базы постепенно оттеснять русский народ к северу.

Так как по обязательным для всего живущего законам природы с прекращением роста начинается упадок и медленное умирание, то и наглухо запертый в своих северных широтах русский народ не избегнет своей участи.

Выполнение первой из этих задач требует сотрудничества главных морских держав и тех «русских» политических организаций, которые заинтересованы в разложении России[10]. Что касается второй задачи: планировалось, что самая середина вышеуказанной полосы, заключающая в себе Тибет и Афганистан, будет занята с главной английской базы − Индии, а в отношении Китая, с одной стороны, и Персии и Турции, с другой, должны быть приняты особые меры.

Тогда же была сформулирована третья задача, о которой не упоминает в своей книге даже генерал Вандам, в силу ее особой засекреченности, но приводит игумен Серафим (Кузнецов) в своей книге 1920 года.

Игумен Серафим известен большинству тем, что сквозь неуправляемый хаос Гражданской войны, смог доставить в Иерусалим мощи великомученицы Великой Княгини Елизаветы Федоровны. А во время вынужденной остановки в Пекине успел подготовить и издать свой уникальный труд «Православный Царь-Мученик», в котором, в частности, очень четко обрисовал истинных виновников Мировой войны.

Но помимо этого игумен Серафим был настоятелем Свято-Серафимовского скита Пермской епархии, одного из так называемых «Царских скитов», имел прямые контакты с большинством из православных патриархов Востока во время своего паломничества на Святую землю и Святую гору Афон, был одним из духовников Великой Княгини, и имел неоднократные аудиенции у Государя Императора.

Кроме того, с большим трудом добившись отправки на передовую, большую часть Великой войны отец Серафим прослужил военным священником Гвардейского Корпуса, возможно, самого героического подразделения героической Русской Императорской Армии. И был во всех отношениях крайне информированным и вдобавок прозорливым человеком.

Так вот, формулировка упомянутой третьей задачи такова[11]:

Задача 3. Уничтожение трех самых сильных монархий мира: России, Германии и Японии, ‒ путем стравливания их в войны между собой.

При этом четко объяснялось, чем каждая из этих держав опасна для достижения планов мирового сообщества:

Россия − сильна верой,

Германия − крепка государственным порядком,

Япония − несокрушима национальным духом.

Если монархическая власть в какой-либо из этих стран не сможет быть уничтожена сразу, то она должна быть приведена к состоянию фактического бессилия.

Особой опасностью признавалась возможность заключения союза между тремя этими державами или хотя бы любыми двумя из них. Об этом собственно и предупредил кого надо английский географ и геополитик Хэлфорд Маккиндер в статье 1904 года «Географическая ось истории»: «…Скоро перед нашим взором явится мировая империя. Это может случиться, если Германия захочет присоединиться к России в качестве союзника»[12].

‒ Борис Глебович, но ведь не на пустом месте возникли труды, в которых также документировано показано, что если не основной, то существенной причиной Мировой войны, и, главное для нас, войны между Германией и Россией, послужило немецкое стремление к мировому господству?

‒ Есть совершенно несекретное, но при этом редко приводимое почти «официальное заключение» о степени виновности Германии в Мировой войне.

18 декабря 1923 года американский сенатор Роберт Оуэн доложил в Сенате результаты своего, предпринятого по поручению Сената исследования причин Мировой войны. Для нашей темы представляют интерес следующие из выводов сенатора Оуэна.

Во-первых, Оуэн назвал «фальшивыми», «нелепыми» и «лживыми» основополагающие утверждения «антантской» пропаганды о том, что Антанта в целом, и США в частности, были вынуждены сражаться для того, чтобы

1) расстроить кайзеровские планы установления мирового господства,

2) обеспечить надежный демократический мир,

3) отстоять американские, а говоря шире – демократические идеалы.

Во-вторых, Оуэн утверждал, что «ни русское, ни французское правительство в действительности не верили в то, что германское правительство намеревалось начать агрессивную войну против них, но военная подготовка Германии и надменность и высокомерие некоторых немецких шовинистов создало удобный, хотя и насквозь фальшивый повод для британской и французской [равно как российской] пропаганды обвинить германских лидеров в заговоре с целью военного покорения всего мира...

В 1914 году у Германии не было никаких объективных причин начинать войну, у Германии не было нерешенных территориальных проблем, не было причин для мести и было понимание того, что большая европейская война сможет легко разрушить ее торговый флот, нарушить торговлю, которая в то время бурно развивалась, и кроме того, война могла привести к потере колоний»[13].

‒ Тем не менее, есть никем не отрицаемый факт, что именно Германия начала эту войну объявив ее 1 августа 1914 года по новому стилю Российской Империи, а 3 августа – Франции. Получается, что все-таки именно Второй Рейх объективно стал виновником и зачинщиком Мировой войны. Даже наши историки-монархисты обвиняют в развязывании войны Германию.

‒ В качестве «документально-художественного» аргумента посмотрим на: Сцены из спектакля «Германия идет на войну»:

В 17.00 по Берлину (19.00 по СПб.) 01.08.1914 (н. ст.) Германия начинает войну – объявляет войну России. То есть, Германия как бы начинает войну на Востоке.

Причем по «стандартной версии» начинает ее сам Кайзер Вильгельм II. А оценка его действий уже в зависимости от политических симпатий и взглядов: «агрессор и русофоб», или, наоборот: «довели человека!».

В это же время, то есть в 17.00 по Берлину, буквально вкладывают в руку Кайзера перо для подписи под приказом о мобилизации[14]. Что, согласитесь, довольно странно для руководителя страны, только-только, якобы по его воле, вступившей в войну.

Но поскольку «германская армия всегда готова» она и без мобилизации немедленно на эту войну устремляется...

В строго противоположном от объявленного направлении – на Запад!

В 20.00 (по Берлину) 16-ю дивизию с трудом тормозят ‒ по телефону! ‒ на границе с Люксембургом. Примерно в это же время Кайзер отбивает последнюю телеграмму Императору Николаю II, в которой сообщает, что ему пришлось объявить контр-мобилизацию в ответ на русскую, и умоляет не нарушать границы Рейха!!!

В принципе телеграмму Кайзера можно рассматривать как первое предложение сепаратного мира. Хотя никому кроме России пока война не объявлена.

На телеграмме осталась карандашная надпись Николая: «Получена после объявления войны».

Англия, прекрасно знающая о плане Шлиффена-Мольтке, обязательным элементом которого является проход германской армии через нейтральную Бельгию, снова призывает к миру, трубит о своей готовности к нейтралитету и заверяет конфиденциально днем того же 1 августа, что и Англия и Франция не примет сторону России в предстоящем германо-российском конфликте, если Германия не нападет на Францию: «В этот день, в противоречие с тем, что он говорил немцам, начиная с 16/29 июля, Грей предложил Лихновскому обсудить следующий проект: он гарантирует нейтралитет Англии и Франции, при условии, что немцы обещают не нападать на эту последнюю.

Таким образом, Грей задумывал прямое предательство России.

Явный смысл его плана заключался в том, чтобы, бросив Германию на Россию, самому остаться в стороне. Конечно, Кайзер пришел в восторг от проекта Грея»[15].

(Официальная англосаксонская история этот факт, разумеется, отрицает, в крайнем случае, по сей день говорит, что тупая и агрессивная Германия не так поняла чистую, наивную и верную своим союзникам Англию).

Понимая, что мало шансов получить позитивный ответ на последнюю телеграмму Царю, Кайзер пытается уговорить генералов все же начать войну с Россией – раз уж все равно объявлена, а тут еще и Англия с Францией, глядишь, останутся нейтральными.

На это начальник германского Генерального Штаба Гельмут фон Мольтке-младший говорит, что это невозможно, так как нет даже плана перевозки войск на русскую границу[16]. Кайзер пробует настаивать, тогда Мольтке отвечает, что в этом случае Его Величеству придется лично взять на себя командование всеми войсками вплоть до дивизии...

На вопрос Кайзера – могут ли быть все же выставлены хоть какие войска против России, ‒ Мольтке отвечает, что может быть дней через несколько какие-нибудь пограничные патрули[17].

Кайзер соглашается с Мольтке, что значит, придется воевать с Францией, как и положено по плану Шлиффена. На вопрос – зачем объявлена в таком случае война России, ответа не дает.

В ночь на 2 августа в Берлине становится известным, что Эдвард Грей ничего Германии не обещал, его просто не понял князь Лихновский, но крючок сыграл свою роль: Германия тормозит наступление, и требует от Франции в качестве гарантии нейтралитета сдачу крепостей Верден и Туль.

Понятно, что Франция отвергает этот ультиматум, и 3 августа 1914 года «Германия тупо объявляет»[18] войну Франции. «Попадая из одной волчьей ямы в другую, Германия предстала перед всем миром в обличье кровожадного агрессора»[19].

Французский вице-министр иностранных дел Абель Ферри с удовлетворением записывает в свой дневник: «...паутина сплетена, Германия попала в нее как громадная жужжащая муха...»[20].

Поскольку нарушение нейтралитета Бельгии становится отныне неизбежным, 4 августа 1914 года миролюбивая Англия объявляет войну Германии.

Между тем Австрия, из-за которой в общем-то весь сыр-бор, упорно объявлять войну России не желает.

5 августа генерал Мольтке говорит адмиралу Тирпицу, что если Австрия не объявит войну России, следует немедленно заключать мир на любых условиях![21]

Адмирал Тирпиц там же отмечает, что когда «Кайзер убедился в неудаче своих усилий спасти мир, он был глубоко потрясен. Один издавна близкий ему человек, встретившийся с ним в первые дни августа, рассказывал, что он никогда не видел такого трагического и взволнованного лица, как у Кайзера в эти дни».

6 августа 1914 года Австрия наконец объявляет войну России.

А две недели спустя после объявления ей войны, 14 августа, а фактически 16-го, «подвергшаяся германской агрессии Россия» первой переходит границу агрессора и начинает боевые действия в Восточной Пруссии!

Для сравнения: как бы Гитлер официально объявил 22 июня войну СССР, а 6 июля Красная Армия перешла бы в наступление на Варшаву!

Трудно не согласиться, что такой «агрессии», как германская против России образца августа 1914 история не знает и вряд ли узнает впредь.

‒ Действительно история, мягко говоря, странная. Но если Кайзер действительно старался сохранить европейский мир, то зачем же он все-таки объявил нам войну 1 августа? И почему Вы говорите, что «по “стандартной версии” начинает ее сам Кайзер Вильгельм II». А кто же начинает войну на самом деле?

‒ А вот здесь мы переходим к самому интересному и наименее исследованному вопросу о начале Первой мировой войны.

Действительно, практически во всех трудах, посвященных началу Мировой войны, независимо от симпатии или антипатии автора к Германии, говорится, что войну России объявил Кайзер, и если понимать под этим его подпись под официальным документом, то так по-видимому и есть. Собственно, и английский Король объявляет войну, если считать де юре.

Между тем, стоило бы поинтересоваться тем, какие реально были полномочия у германского Кайзера, скажем, во внешней политике, согласно так называемой «бисмарковской» конституции Второго Рейха. Причем это абсолютно не является секретом, в архивы для этого идти не надо, а можно просто заглянуть в хорошо известные и всюду цитируемы мемуары Вильгельма II, которые вдобавок есть в Инете. В мемуарах этих сказано следующее [в цитируемом ниже отрывке Кайзер говорит о конкретной политике канцлера Бетмана-Гольвега]:

«Опираясь на то, что, согласно конституции, Канцлер один несет ответственность за внешнюю политику, он повсюду распоряжался совершенно свободно и действовал по своему усмотрению. Ведомство иностранных дел могло сообщать мне лишь то, что было удобно Канцлеру; поэтому я часто не был информирован о самых важных вопросах.

Вина за то, что подобное явление вообще могло иметь место, лежит в Имперской Конституции. Здесь вообще уместно прибавить несколько слов о взаимоотношениях между Кайзером и Канцлером, как они определяются имперской конституцией. Я говорю, следовательно, не о моем отношении к господину фон Бетману.

Совершенно не касаясь личностей, я имею в виду ненормальность отношений между Кайзером и Рейхсканцлером, порождаемую Имперской Конституцией.

Обращаю внимание на следующие пункты.

1. Согласно имперской конституции, Канцлер является руководителем и представителем внешней политики всего государства. Он несет полную ответственность за эту политику и осуществляет ее после докладов Кайзеру через подчиненное ему ведомство иностранных дел.

2. Кайзер имеет влияние на внешнюю политику лишь постольку, поскольку Канцлер разрешает ему это влияние.

3. Кайзер может проявить свое влияние лишь путем обсуждения информации, возбуждения тех или иных вопросов, внесения разных предложений, докладов о вынесенных им из своих заграничных поездок впечатлениях, дополняющих политические донесения послов.

4. Канцлер может допустить подобное влияние Кайзера, руководствуясь им в своих решениях, если он согласен со взглядами Кайзера на тот или иной вопрос. В противном случае он остается при своей точке зрения и проводит ее. (Пример ‒ телеграмма президенту Крюгеру)[22].

5. Согласно конституции, у Кайзера нет никаких средств заставить Канцлера и ведомство иностранных дел принять его точку зрения на вопросы внешней политики. Он не может заставить Канцлера вести такую политику, за которую тот не считает возможным нести ответственность. Если Кайзер все же настаивает на своем, то Канцлер может потребовать отставки. [Привести пример с Бюловым и Бьорке].

6. С другой стороны, у Кайзера нет никаких конституционных средств помешать Канцлеру и ведомству иностранных дел вести ту политику, которую Кайзер считает опасной или неправильной. Если Канцлер настаивает на своей точке зрения, Кайзер может только сменить Канцлера, но каждая такая смена тяжелая процедура, глубоко задевающая жизнь нации.

Поэтому во времена политических затруднений и острых моментов она чрезвычайно опасна, являясь “ultima ratio” (последним доводом), тем более рискованным, что число лиц, пригодных для этого ненормально выросшего по своему значению поста, очень ограниченно.

Роль Рейхсканцлера была скроена по масштабу выдающейся личности Бисмарка.

Из-за всё более расширявшихся имперских ведомств, начальником и ответственным руководителем которых был Канцлер, эта роль приобрела опасный характер, так как при этом власть чрезмерно сосредоточилась в руках одного Канцлера.

Если принять во внимание этот факт, то никак нельзя взваливать всю ответственность на одного Кайзера, как это делали еще раньше, но особенно к концу войны и после нее, Антанта, критики-всезнайки и брюзжащие сторонники переворота внутри страны.

Отметая всё субъективное, надо все же сказать, что это является доказательством полного незнания прежней Германской Имперской Конституции»[23].

Как видим, сам объявить войну России Кайзер, при всем желании, никак не мог! Объявить ее физически мог только рейхсканцлер, которым был на рассматриваемый момент истории некий Теобальд фон Бетман-Гольвег. Но вот спрашивается – зачем?

‒ Борис Глебович, как тогда историки объясняют сам факт объявления Германии войны Российской Империи вечером 1 августа 1914 года?

‒ Типичный пример: «Германские планы войны были связаны с объявлением мобилизации в России.

С началом мобилизации в России Германия планировала ударить по Франции через территорию Бельгии (с целью обхода основных французских сил).

Взять Париж и одержать победу на Западном фронте планировали раньше, чем Россия сможет провести крупную операцию против Германии, после этого можно было сосредоточить усилия для разгрома Российской империи или заключить мир.

К тому же уклончивая и двусмысленная позиция Лондона сохраняла надежду, что Англия останется в стороне от этой войны и Германия сможет провести “молниеносную войну” по разгрому Франции, а затем решить вопрос с Россией.

Поэтому 1 августа в Германии была объявлена всеобщая мобилизация, и граф Пурталес вручил Сазонову ноту об объявлении войны»[24].

Примерно также пишут и другие, понимающие «запрограммированность» Первой мировой войны авторы.

Согласитесь, что «поэтому» звучит совершенно несогласованно с остальным текстом. Даже наша «История дипломатии» указывает: «Военные соображения германского генштаба требовали только задержки русской мобилизации. Никакой особой надобности в столь поспешном объявлении войны России немецкий план войны не вызывал. Он требовал лишь скорейшего открытия военных действий против Франции. Всякая отсрочка их на востоке могла принести немцам одну только выгоду»[25].

И «История дипломатии» сама задает вопрос: «Для чего же понадобилось Бетману торопиться с актом объявления войны России?».

‒ И в самом деле, для чего же? Есть ли на это ответ? Как сам Бетман это объяснял?

‒ Ответ, и причем самого Бетмана, на это есть. Даже два ответа.

Первый приводит в своих мемуарах Бернгард фон Бюлов. По его мнению, этот ход Бетмана диктовался внутриполитической обстановкой. Альберт Баллин[26] передал Бюлову яркое описание сцены, разыгравшейся в его присутствии во дворце канцлера утром, в день объявления войны России [19 июля/1 августа 1914 года].

«Когда Баллин вошел в устроенную прямо на земле садовую гостиную канцлерского дворца, где тогда были приняты такие страшные решения, он увидел, как имперский канцлер, или военный канцлер, как его с этого момента уже начали называть, крупными шагами в большом возбуждении ходил взад и вперед по комнате.

Перед ним за столом, заваленным книгами, сидел тайный советник Криге. Криге был примерный, добросовестный, старательный чиновник. Пользуясь выражением Бисмарка, его можно было назвать юристом, который твердо сидел в своем седле; но его политические дарования стояли значительно ниже уровня его юридических знаний.

Бетман, так рассказывал мне Баллин, время от времени обращался к Криге с нетерпеливым вопросом: “Ну что же, объявление войны России еще не готово?

Мне необходимо сейчас же иметь текст объявления войны России”.

Криге, имевший совершенно расстроенный вид, между тем искал подходящих прецедентов в наиболее авторитетных учебниках международного и государственного права, начиная с книги Гуго Гроция «О праве войны и мира» и кончал учебниками Блюнчли, Гефгера и Мартенса.

Баллин позволил себе спросить канцлера:

„Почему, собственно, Ваше Превосходительство так страшно торопится с объявлением войны России?”

Бетман ответил: „Иначе я не заполучу социал-демократов”.

Он думал достигнуть этого, ‒ заключает Бюлов, ‒ заострив войну... против русского царизма»[27].

На основании этого ответа можно подумать, что объявив войну Российской Империи, он придаст ей характер борьбы с «реакционным царизмом», что должно быть по сердцу германским социал-демократам.

Но совершенно очевидно, что с еще большим пылом германские социал-демократы стали бы сражаться с «реакционным царизмом», если бы царизм сам объявил войну Германии. Почему-то эта простая мысль до сих пор не приходила в голову комментаторам этой версии объявления Бетманом войны России.

Вторую версию озвучил сам Бетман в тот же день 1 августа 1914 года, но уже после объявления войны, в разговоре с адмиралом Тирпицем. Слово адмиралу:

«19 июля/1 августа я узнал на заседании бундесрата, что вслед за ультиматумом мы послали объявление войны России.

Я счел это очень невыгодным для Германии. По моему мнению, мы должны были так использовать в дипломатической области то преимущество, что в военном отношении наша позиция на русском фронте была оборонительной, чтобы объявление войны пришлось на долю России.

Мы не должны были воодушевлять мужика, внушая ему уверенность, что кайзер хочет напасть на Белого Царя.

К тому же это обесценивало и наш союзный договор с Румынией. Князь Бисмарк придал этому договору, равно как и договору с Италией, оборонительный характер. Оба государства обязались оказать нам помощь, если бы мы подверглись нападению в первом случае – России, а во втором – Франции.

Объявив войну России, мы дали румынам формальный повод отказать нам в помощи, точно так же как впоследствии мы дали этот повод итальянцам, объявив войну Франции.

Неужели Бетман не обдумал те огромные невыгоды, которые возникали для нас, раз мы не предоставили объявление войны врагам?

У меня создалось впечатление, что и в этом направлении наши действия развивались совершенно необдуманно и без всякого руководства, и мое чувство возмущалось тем, что мы, фактически подвергшиеся нападению, по милости юристов из министерства иностранных дел взяли на себя вину за агрессию, хотя не могли и думать о вторжении в Россию.

Поэтому, уходя с заседания, я спросил канцлера, зачем понадобилось связывать объявление войны с нашей мобилизацией.

Канцлер ответил, что это необходимо, ибо армия желает тотчас же двинуть войска через границу, и его ответ удивил меня, так как дело могло идти самое большее о патрулях.

Впрочем, во все эти дни Бетман был так возбужден, что с ним невозможно было говорить. Я еще слышу, как он, воздевая руки к небу, повторяет свое заявление о безусловной необходимости объявить войну и тем прекращает дальнейшее обсуждение вопроса»[28].

Эту же версию о том, что армия рвалась на бой с Россией, Теобальд фон Бетман-Гольвег повторяет и в своих мемуарах, утверждая, что Начальник Генерального Штаба генерал фон Мольтке был за объявление войны. И он Бетман только присоединился к мнению специалиста[29].

Но это уже является прямой ложью рейхсканцлера. Не знаю, опроверг ли ее письменно сам Гельмут фон Мольтке, скончавшийся 18 июня 1916 года, но его оценку совершившегося приводит адмирал Тирпиц:

«Мольтке, которого я позднее спросил о том, вызывалось ли объявление войны необходимостью перехода границы, отрицал свое намерение тотчас двинуть войска через границу. Он добавил также, что со своей точки зрения не усматривает в объявлении войны никаких выгод.

Таким образом, разгадка того, почему мы первые объявили войну, остается для меня неизвестной... Поскольку, по словам Мольтке, наши патрули могли перейти русскую границу лишь несколько дней спустя, нам совсем ни к чему было выступать в качестве агрессора»[30].

И это так. Таким образом у нас есть два самоличных объяснения рейхсканцлера Бетмана о причинах объявления им войны Российской Империи, из которых первое очевидно нелепо, а другое – лживо.

Любопытно, не правда ли?

Беседу вела Ирина Ушакова

Примечания

[1] Энгельс Ф. Введение к брошюре Боркхейма. «На память ура-патриотам». Соч. М. и Э. – М., 1961. Т. 21. С. 356-361.

[2] Энгельс Ф. Виктору Адлеру, 27 декабря 1894 г. Соч. М. и Э. – М., 1966. Т. 39. С. 293.

[3] Галенин Б.Г.: Неизвестная Ходынка. //На службе у России. Великий Князь Сергей Александрович. Материалы научн. конференций 2011-2012 гг. – М.-СПб.: Фонд памяти Великого Князя Сергея Александровича, 2013. С. 96-127.

[4] Галенин Б.Г.: Неизвестная Ходынка. //РНЛ. 05.05.2014.

[5]   Подробнее см. в книге: Галенин Б.Г. Трилистник русской судьбы (готовится к выпуску).

[6] Препарата Гвидо Джакомо. ГИТЛЕР, Inc. Как Британия и США создавали Третий Рейх. /Пер. с англ. А.Н. Анваера. – М.: Поколение, 2007. С. 17.

[7] Уолкер Джон М. Мировая война, или прикладная геополитика. Ч. 1-4. //ЗИНОВЬЕВ. Исключительный журнал. 2008, № 2 (3), 2009, № 1 (4), № 2 (5), 2010 № 1 (6). Часть 1.

[8] Большинство исследователей справедливо указывают на этот эпизод, как на роковую точку, с которой началось охлаждение дружеских отношений двух империй, а также на то, что «миролюбие» Горчакова позволило Франции продолжить свой экономический подъем и готовиться (теперь уже по-настоящему) к будущему реваншу, ставшему роковым для христианских империй.

[9] Подр. см.: Нарочницкая Н.А. Россия и русские в мировой истории. - М., 2005. Глава 7.

[10] Вандам А. Наше положение. – СПб., 1912. С. 78-79.

[11] Игумен Серафим (Кузнецов). Православный Царь-Мученик. – М.:, 1997. C. 190.

[12] Маккиндер Х.Дж. Географическая ось истории. //Полис. 1995. № 4. С. 162-169.

[13] Owen Robert L. The Russian Imperial Conspiracy [1892-1914] (New York: Albert and Charles Boni, 1927), p. vii, 3, 25-26.

[14] Шапошников Б.М. Мозг армии. Книга 3. - М.-Л., 1929. С. 174; Макдоно Дж. Последний кайзер Вильгельм Неистовый. – М., 2004. С. 556. Макдоно ошибочно указывает дату 31 июля, но достоверно доказано, что указ о мобилизации подписан 1 августа.

[15] История дипломатии. Т. 2. – М.-Л., 1945. С. 263.

[16] Такман Б. Августовские пушки. – М., 1972. С. 134; Стариков Н.В. Кто «заказал Россию». С. 371.

[17] Тирпиц А. Воспоминания. - М., Воениздат, 1957. С. 294.

[18] Уолкер Джон М. Мировая война, или прикладная геополитика. Часть 1.

[19] Препарата Гвидо Джакомо. ГИТЛЕР, Inc. С. 55.

[20] Препарата Гвидо Джакомо. ГИТЛЕР, Inc. С. 55; Уолкер Джон М. Мировая война, или прикладная геополитика. Часть 1.

[21] Еще 5 августа утром имперское морское министерство, ссылаясь на положение наших судов в Средиземном море, обратилось к министерству иностранных дел с письменной просьбой добиться, наконец, объявления войны Австрией. К моему ужасу Мольтке заявил мне, что если австрийцы пойдут на попятный, нам придется купить мир любой ценой. //Тирпиц А. Воспоминания. С. 295. ‒ Примечание адмирала Тирпица.

[22] Ранее Кайзер говорит, что знаменитая телеграмма президенту Трансвааля Крюгеру, была подписана им только по настоянию рейхсканцлера Гогенлоэ, и Кайзер, как конституционный монарх, не мог уклониться.

[23] Вильгельм II. Мемуары. – Минск, 2003. С. 95-97.

[24] Самсонов Ал-р. Зачем хозяева Запада развязали Первую мировую войну. /Военное обозрение. 28.07.2014. Статья в целом очень толковая и хорошая, верно указывающая на истинных виновников войны в лице «золотого интернационала».

[25] История дипломатии. Т. 2. С. 260.

[26] Альберт Баллин (1857-1918) ‒ немецкий промышленник, этнический еврей, судовладелец компании «Гамбург-Америка лайн» (Hamburg Amerika Linie − HAPAG). Баллин принял смертельную дозу снотворного 9 ноября 1918 года, узнав об отрешения от престола императора Вильгельма II, предпочтя погибнуть вместе с империей, процветанию и могуществу которой служил всю жизнь.

[27] Бюлов Б. Воспоминания. – М.-Л., 1935. С. 382; История дипломатии. Т. 2. С. 261; Макдоно Дж. Последний кайзер. С. 555.

[28] Тирпиц А. Воспоминания. С. С. 292-293.

[29] Бетман-Гольвег Т. Мысли о войне. – М.-Л., 1925. С. 91.

[30] Тирпиц А. Воспоминания. С. С. 293-294.

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС